Чем пахнет дождь - стр. 8
Побежали в сторону ближайшей арки, где уже толпился народ, пытаясь спрятаться в небольшом пятачке между закрытыми воротами и стеной воды. Мне места почти не хватило, несмотря на то, что все, кто стоял, подвинулись. Тиму затолкали поглубже, пряча от дождя.
– Сейчас пройдёт, – предрекал кто-то поглядывая на небо.
– Да, долгим не будет, – соглашались с ним.
Питер – город дождей, но чаще это бесконечная, стоящая в воздухе изморось или тягучий, обложной, бесконечный, льющийся со всех сторон сразу, даже от асфальта дождь. Ливни же поздней весной и в начале лета всегда быстротечны и сильны. Горожане пережидают в арках, под козырьками парадных и магазинов, бегут дальше по своим делам.
Мимо проплывали автомобили, медленно собирая пробку на дороге. Я видела, что Тима держится за ручку пакета, стоявшего на земле, который я придерживала ногами, чтобы не развалился, и бесцельно смотрела на поток машин. Давно не видела столько дорогих иномарок одновременно. Эконом-класса авто в нашем военном городке были, среднего тоже. У нас имелся подержанный кроссовер, пока я не настояла на продаже, застукав бывшего мужа пьяным за рулём. Вальяжные седаны представительского класса, настоящие монстры на независимой подвеске, кабриолеты, сейчас заботливо укрытые крышей, не встречались.
На перекрёстке загорелся красный, поток снова остановился, напротив затормозил серебристый автомобиль, недовольно клацнув клаксоном – какая-то ненормальная бабулька решила шагнуть на проезжую часть, воспользовавшись тем, что машины медленно, но неминуемо останавливались.
– Жить надоело, бабка! – раздался возмущённый голос, который, как я ни пыталась, забыть не смогла.
Ливень тем временем быстро сходил на нет, стоявшие со мной начали расходиться по своим делам, кто-то наперерез машинам, вслед за бабкой. Не успела я и глазом моргнуть, как осталась одна с Тимой, посередине арки, как монумент нерасторопности.
– Милана? – голос обращался напрямую ко мне, а у меня не было никакой возможности испариться.
Хоть бы кто-нибудь вышел из ворот, рванула бы во двор, прихватив с собой сына, но никто не выходил.
– Мама, тебя дяденька зовёт! – дёрнул мою руку Тима, показывая на «дяденьку» в открытом боковом окне автомобиля.
– Дядя ошибся, – спешно ответила я, подняла пакет, схватила сынишку за руку и рванула в другую от дома сторону.
– Нам туда! – возмутился, потянув в противоположную сторону, не к месту сообразительный Тима.
– Дядя не ошибся, – услышала я за своей спиной и замерла.
Застыла, слилась с асфальтом подошвами промокших кроссовок, оцепенела, превращаясь в какой-нибудь сталагмит, готовый рвануть, куда глаза глядят, не глядя и не соображая.