Челтенхэм - стр. 62

Покинув Аугсбург, Дин сделал крюк через мюнхенское шоссе и снова въехал на территорию Института, на сей раз в так называемую зону «F» – сравнительно недавно присоединенный участок, бывший пустырь, а ныне лесопарк, где проживала теперь большая часть руководства СиАй. Коттедж директора Института был сооружением даже не фантастическим, а фантасмагорическим. За оградой из чугунных прутьев с головами кобр над раздутыми капюшонами громоздились на разных уровнях не то пять, не то шесть (это откуда смотреть) переходящих один в другой бревенчатых срубов с коньковыми крышами, охваченные галереями, террасами и лестницами с резными перилами; стояли эти чудеса деревянного зодчества не на земле, а на хитрых платформах, подвешенных на стальных тросах к громадным бетонным аркам в стиле модерн. Айвен долго и со вкусом рассказывал Диноэлу, что осуществил проект непризнанного, но великого архитектора, до нашего времени, но в его бумагах обнаружили вершину творческой биографии и все прочее. Дин сначала увидел отпечатки подошв на мокром снегу, а затем и самого поджидающего Айвена в накинутом на плечи черном пальто. Сразу стало ясно, что, несмотря на холода, в доме не топлено по причине отделочных работ, которым не видно конца. Ремонт нельзя закончить, подумал Дин, можно лишь оборвать волевым усилием. Очень волевым усилием. Но ремонт, как никотин и героин, умеет ждать. Впрочем, несмотря на усталый вид, выглядел директор неплохо – стареющий красавец-плейбой с роскошной седеющей шевелюрой.

Айвен Тью был потомственным дипломатом и бюрократом. По отцовской линии он происходил из древнего рода Торнов-Куракиных, по материнской – князей Монако. Его отец, дед, прадед и так далее были послами, представителями, атташе и прочее; в детском саду, в школе, колледже, университете он тоже сидел на соседних горшках и за одной партой с сыновьями, внуками и племянниками таких же послов и атташе, и все в этом духе – круг его знакомств поражал воображение. В тридцать лет он уже секретарь КомБеза, в тридцать пять – ее председатель, прихватил полгода войны и положенные карьерные звездочки, и в сорок с небольшим – директор Института Контакта. Он был блестяще эрудирован, обладал волшебным, генетически заложенным даром ни с кем никогда не ссориться и, самое главное, прекрасно разбираясь во всех тонкостях контактерского ремесла, умудрялся править, ни во что особо не вмешиваясь – по крайней мере, на первый взгляд. Такой подход особенно ценился в научной части контактерского сообщества. С большинством властителей, лидеров, председателей и глав он был, что называется, на дружеской ноге, и благодаря именно его усилиям контактная служба, выйдя из непроницаемых, окруженных завесой секретности стен Херефорда, где царил суровый диктат КомКона, очень естественно влилась в русло международной политики. В их давних отношениях с Диноэлом нелегкую роль поклонника, друга и начальника одновременно Айвен исполнял с необычайной легкостью, органичностью и даже грациозностью.