Человек в трех измерениях - стр. 12

Философы во все времена сталкивались с невозможностью дать определение сущности человека, хотя всегда были попытки сделать это: «человек разумный» (homo sapiens), «человек делающий» (homo faber), «человек играющий» (homo ludens). К. Маркс определял человека как животное, производящее орудия труда, Гегель – как млекопитающее с мягкой мочкой уха (в шутку, конечно), Ф. Ницше – как животное, умеющее обещать, и т. д., и т. п. Видимо, дать однозначное определение невозможно: слишком человек многогранен, разносторонен в своих мыслях, делах и свершениях и ни под одно определение не подходит, ни одним определением не охватывается. Точно так же невозможно выделить какие-либо виды или подвиды человеческой популяции, и чаще всего деление на расы, на национальности, по половому признаку, по строению головы совершенно не ухватывает сущности человека.

Философия, как ни странно, ранее никогда не интересовалась человеком. Впервые тема человека как единичного и особенного, уникального и неповторимого, как свободной по своей природе личности появилась только в XIX в. – у А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, Ф. Ницше, Ф.М. Достоевского. Только в произведениях этих авторов показан человек страдающий, мучающийся, надеющийся, любящий, т. е. живой человек, а не абстрактная научная конструкция. Вышеназванные мыслители впервые стали говорить о том, что реально существует только единичный, отдельный человек, чья жизнь и свобода не гарантирована ни моралью, ни обществом, ни государством, ни историей или традицией. В классической философии место человека занимали трансцендентальный субъект, самосознание, интеллигенция, Я и т. д. И сами тексты классической философии носили безличностный характер. В силу безличности текстов этих мыслителей складывалось впечатление, что если бы, к примеру, Гегель был совсем другим человеком по своему темпераменту, особенностям характера, привычкам, он все равно написал бы те же самые тексты.

Только в постклассическую эпоху с очевидностью обнаружилась неразрывная связь между личностью автора и произведением. Оказалось, что личность автора – необходимая составная часть произведения. Тексты Ницше или Кьеркегора вытекают непосредственно из особенностей их личности, судьбы, из их трагического мироощущения и «обреченности». Тексты постклассических мыслителей воспринимаются не только как философские произведения, но часто и как художественные, в силу того что их личностное начало выражено намного очевиднее. На афоризмах Ницше или рассуждениях Бергсона лежит такой же яркий и неповторимый отпечаток автора, как на стихах Гёте. «Философом, – писал А. Шопенгауэр, – может быть лишь тот, кто может помимо всякой рефлексии созерцать мир и постигать идеи как художник-пластик или поэт, но в то же время настолько владеет понятиями, что может отображать и повторять мир»