Человек в черном - стр. 12

Опершись о борт, я предался этим мыслям, как вдруг нежный тихий голос возвратил меня к действительности, то был голос девушки, о которой я думал.

– Извините, что я беспокою вас, – сказала она, – но мне кажется, ваш друг ищет вас.

Она говорила со скромностью и самообладанием хорошо воспитанной девушки. Легкий румянец, появившийся на ее щеках, сделал ее, на мой взгляд, еще прелестнее. Я поблагодарил ее и поспешил к Ромейну.

Он стоял возле решетки машинного отделения. Я тотчас же заметил в нем перемену. Его глаза лихорадочно блестели, а во взгляде застыл дикий ужас. Он схватил меня за руку и, указывая вниз, в машинное помещение, спросил:

– Что вы слышите?

– Слышу шум машины.

– Ничего больше?

– Ничего… А что слышите вы?

Он вдруг отвернулся.

– Я вам скажу это, когда мы высадимся, – ответил он.

При приближении к гавани Фолькстона волнение Ромейна, казалось, успокоилось. Голова его склонилась на грудь, глаза полузакрылись – он походил на усталого, тихо засыпающего человека.

Сойдя с парохода, я решился предложить нашей прелестной спутнице занять для нее и ее матери места на лондонский поезд. Она поблагодарила меня, сказав, что приехала к знакомым в Фолькстон. Говоря это, она смотрела на Ромейна.

– Мне кажется, он очень болен, – произнесла она, слегка понижая голос.

Не успел я ответить, как ее мать с удивлением посмотрела на нее и обратила ее внимание на знакомых, приехавших встретить их. Уходя, она бросила последний нежный и грустный взор на Ромейна. Он не только не ответил ей, но даже не заметил ее взгляда. По дороге к поезду он все сильнее и сильнее опирался на мою руку. Сев в вагон, он тотчас же погрузился в глубокий сон.

Прибыв в Лондон, мы отправились в гостиницу, где мой друг обычно останавливался. Продолжительный сон дорогой, казалось, принес ему некоторое облегчение. Мы пообедали вдвоем в его номере. Когда слуга удалился, я убедился, что несчастный исход дуэли все еще мучил его.

– Я не могу смириться с мыслью, что убил человека, – сказал он. – Не оставляйте меня!

В Булони я получил письмо с извещением, что моя жена и семейство приняли приглашение знакомых приехать пожить на берегу моря. Таким образом, я был спокоен за них и целиком мог принадлежать своему другу. Успокоив его, я напомнил о нашем разговоре на пароходе. Он постарался изменить тему беседы, но мое любопытство было слишком велико и я стремился помочь ему вспомнить, в чем было дело.

– Мы стояли около машинного отделения, – напомнил я, – вы спросили, что я слышу, и обещали, когда мы высадимся, рассказать, что слышали сами.