Человек у руля - стр. 17
Воюя со своим анораком, он сказал, что знает одного человека, экс-сантехника, оставшегося без работы, потому что он потерял сертификат, выданный Палатой газового оборудования, и этот человек наверняка будет лучше соответствовать маминым задумкам, а потому он опустит его карточку в почтовый ящик. И мистер Ломакс торопливо убежал к своему фургону, припаркованному на газоне.
– Странный малый, – сказала мама, и я не могла с ней не согласиться.
– Недоразвитый, – сказала сестра, которой нравилось произносить это слово.
– Краб, – сказал Джек, он в первый же день определил это, а мнение свое он менял редко.
Сейчас самое время объясниться по поводу пьесы. К моменту расставания с папой лишь одно предприятие мамы увенчалось успехом. Одно-единственное, и произошло это, когда она, шестнадцати лет от роду, написала пьесу под названием «Планета». Она сама ее придумала, сама написала и отдала на конкурс. Потом она заняла первое место, и пьесу поставили в театре одного из университетов, и студенты театрального факультета представляли ее в течение целой недели (такой был приз).
Маме не так уж понравилось писать пьесу, и, несмотря на зазывное название, пьеса была мрачная и рассказывала о жизни обычных людей (по ее словам), но так совпало, что в то время мрачные пьесы о жизни обычных людей были в моде, и судей поразили мамины зрелость и проницательность. И пусть ее пьеса была мрачной, а писать маме не понравилось, но зато понравилось внимание публики, понравилось, что ее называют гением драматургии, говорят, что пьеса прекрасно выстроена, а диалоги просто блестящие и т. д.
Потом потекли годы, мамина жизнь являла серую беспросветную полосу – она только смотрела на огонь, рожала и пила виски, ну иногда еще пыталась вернуться в те мгновения, когда ее оценили и признали. И после папиного ухода мама принялась писать пьесы без передыху. На самом деле это была одна длинная, без конца и без края, пьеса о ее жизни, и мама постоянно ее правила, меняла и улучшала. Это была Пьеса. Иногда маме случалось написать и что-то более классическое, а то и стихотворение, но в результате все опять сводилось к той же истории. Ее истории.
Иногда работа над пьесой разгоняла тоску и мама принималась носиться с идеей постановки, и в такие дни мы ненавидели пьесу, потому что мама умоляла разыграть ее, хотя мы предпочитали смотреть «Дика Эмери». В другие дни у мамы не хватало энергии прогнать тоску с помощью пьесы (обычно потому, что она слишком рано начала и быстренько напилась), и тогда мы скучали по пьесе.[2]