Человек у руля - стр. 11

И, подкрепляя общую убежденность в том, что у нас в семье нет мужчины и потому доверять нам нельзя, папа вскоре совсем забыл о нас и о своем любовном романе с заводским Филом и женился на красивой женщине из Лондона с идеально симметричным лицом и пушистыми волосами, а нас на свадьбу не пригласили и даже не сообщили о ней. Их фотографию опубликовали в «Геральд», и у сестры, увидевшей ее, разболелся живот. И папа с красивой женщиной сразу же принялись рожать детей. С одной стороны, нам было интересно, но, с другой, нас будто замазывали краской погуще. Сестра говорила, что мы должны порадоваться за папу, к тому же в будущем у нас будет целый набор новых родственников, которых можно будет навестить на Рождество и Пасху. Так оно, конечно, и было.

А потом случилось самое худшее – миссис Лант прислала открытку, в которой сообщила, что больше не сможет на нас работать, обвинив в этом цены на бензин. Но она пожелала нам счастья в новом доме. Мама приняла новость стоически, но мы поняли, что удар был ужасный, потому что, прочитав открытку, она испустила едва слышный крик, полный грустного удивления, и мы дружно посмотрели на нее. Мама попыталась замаскировать огорчение, сказав:

– Ха! До этой Лант наконец-то дошло.

Я расстроилась, потому что очень хотела заварить миссис Лант чашечку чаю. После переезда я научилась заваривать чай и все время представляла, как подаю ей ее любимую чашку, простую белую чашку с желтым ободком, до краев наполненную чаем, и говорю: «Чаю, миссис Лант?» – а она отвечает: «Кто бы мог подумать!»

И наконец, спустя время и в соответствии с прогнозом, мамины родственники и в самом деле преспокойно позволили ей скатиться в одиночество и заброшенность. Справедливости ради, они не были плохими людьми – напротив, вполне милыми, – просто они не хотели, чтобы на семейных встречах и коктейльных вечеринках она смущала их своим безмужьем. Кроме того, среди них распространился слух, будто она заделалась пьяницей – горем в семье. Мама именно так и поступила (заделалась пьяницей – горем в семье), но, что гораздо хуже, она завела привычку ковырять мыло ногтями, а также как заведенная писала пьесы.

И несчастная мама была, считай, одна-одинешенька, в возрасте тридцати одного года, с тремя детьми и лабрадором, в окружении враждебно настроенных сельских жителей. Неудивительно, принимая во внимание все это, что она стала пьяницей, горем в семье и автором пьес.