Человек-Невидимка. р о м а н - стр. 14

– Я вам кое-что скажу… – загадочно произнес Фиренсайд.

Было уже далеко за полдень, и они сидели в маленькой пивной на Айпинг-Хангер.

– Ну? – спросил Тедди Хенфри.

– Этот парень, о котором вы говорите, тот, кого укусила моя собака… Ну, он чёрный… По крайней мере, у него чёрные ноги… Я видел, что у него порваны брюки и перчатка… Вы ожидали бы увидеть что-то вроде мизинца, не так ли? Ну, так там ничего такого не было. Только чернота! Говорю вам, он такой же чёрный, как моя шляпа!

– Боже мой! – воскликнул Хенфри, – Да это же просто кошмар какой-то! Да у него нос розовый, как покрашенный!

– Это правда! – сказал Фиренсайд, – Я знаю! И я говорю тебе, что я думаю… Этот тип пегий, Тедди. Пятнистый! Местами чёрный, местами белый – весь пятнами изошёл. Мерзкое зрелище! И он явно стыдится этого. Он что-то вроде метиса, и окрас шкуры у него неоднородный, а не смешанный. Я слышал о таких вещах и раньше. И, как каждый может видеть, у лошадей это обычное дело!

– Да и ржал он, как кобыла!

Мной было потрачено столько времени на подробное описание обстоятельств появления танственного незнакомца только затем, чтобы объяснить скандальное любопытство и вал слухов, сопровождавших это событие. Читателю в конце концов должно быть понятно, с кем и чем он имеет дело! Что же касаемо его пребывания в гостинице до дня клубного праздника, то об этом нам почти нечего сказать, не говоря уж о том, чтобы останавливаться на этом. Дело, разумеется не обходилось стычками, которые постоянно происходили между миссис Холл и постояльцем на почве хозяйственных дел, и надо признать, что из этих битв постоялец всегда выходил победителем, после каждого казуса предлагая всё большую компенсацию в виде звонкой монеты. Так продолжалось до конца апреля, когда стали проявляться признаки его безденежья. Холл открыто недолюбливал его, выражая своё презрение тем, что всячески избегал с ним разговоров и встреч. Он постоянно говорил жене, что следовало бы поскорее избавиться от такого подарка судьбы, но ничего не делал для этого.

В церковь постоялец не ходил вовсе, и никакой разницы между воскресными днями и буднями у него не существовало. И посему никакой разницы в том, как он одевался в праздники и будни у него не наблюдалось. По наблюдениям миссис Холл, работал он всегда мало и нерегулярно. Порой он с раннего утра уже был на ногах и подолгу работал в холле гостиницы, а порой о его присутствии почти ничего не свидетельствовало, тогда он вставал поздно, бесцельно бродил по комнате, что-то недовольно бурчал себе под нос, постоянно дымил трубкой или недвижно сидел в кресле, грея ноги у камина. С миром же он практически никогда не общался. Никому бы и в голову не пришло предугадывать его настроение, настолько оно было изменчивым. По большей части он находился в нервном, раздражённом и неустойчивом состоянии, изредка впадая в припадки почти животного, звериного гнева, и тогда он швырял, ломал и курочил всё, что попадалось ему под руку. Все уже знали, что постоялец не выходит из состояния крайнего возбуждения, и ожидать от него можно всего, чего угодно. Хозяйка всё чаще слышала, что он то вполголоса, то переходя на крик, то затихая, заговаривает уже сам собой, но так нечленораздельно, что понять было ничего невозможно, даже прп том, что она буквально впивалась в дверь ухом!