Человек мира. Раздвигая горизонты - стр. 2

Мишель открыл глаза и тут же снова зажмурился, взглянув на яркий багрово-красный диск солнца. Он потянулся, тряхнул головой, и сознание прогнало сновидения. Оказалось, что уже вечер, и садившееся за крыши городских домов солнце Мишель увидел не в пустыне, а в окне собственного кабинета, где он, ожидая вечернего Совета, или, как его обычно называли – Правительства, заснул, сидя в кресле.

Мишель ещё раз тряхнул головой, поднялся на ноги и пару раз прошёлся вдоль громадного стола, стоящего посреди его просторного кабинета. Несмотря на то что ему ещё не было и пятидесяти лет, Мишель уже чувствовал приближающуюся старость. Он обладал высоким ростом и сухим, жилистым телом, но его волосы и борода уже давно поседели до белого, как полотно, цвета, а вокруг глаз и на лбу в кожу глубоко въелись многочисленные морщины. Кроме внешних признаков старения, Мишель с досадой стал находить у себя все новые и новые физические недостатки: острота зрения была уже не та; правое ухо почти перестало слышать, из-за чего он приобрёл скверную привычку поворачиваться к собеседнику вполоборота. Конечно, медицина в Нулонде – лучшая в мире, во всяком случае та её часть, которая была доступна Мишелю, но он ни за что бы не стал обращаться к врачам, ибо Стержень нации не может оказаться старой развалиной, а должен быть здоровым, твёрдым и непоколебимым, как скала.

Однако противнее всего были частые приступы сонливости, появлявшиеся внезапно и, как правило, некстати: на важных церемониях, при встречах с народом, на Советах. Внезапный сон всегда оказывался тяжёлым и тревожным, отягощённым не слишком приятными сновидениями, после которых Мишель просыпался в холодном поту и с головной болью. Впрочем, сегодня он заснул в одиночестве в удобном кресле, и привиделся ему один из эпизодов Пути скорби, когда он сам и его соотечественники совершили переход через пустыню.

Ему часто снился этот сон, повторяющий с зеркальной точностью произошедшие почти сорок лет назад страшные, но, безусловно, великие события – недаром Путь скорби теперь называют Великим путём. Переход через пустыню был самым ранним детским воспоминанием Мишеля. Ему тогда было лет пять или около того (точную дату своего рождения он не знал). Предыдущей своей жизни в Периконе он не помнил совсем, хотя и знал о ней досконально – во всех мельчайших подробностях.

Собственно, в стране под названием Перикон, да и в других странах южного полушария, жалкое существование подавляющего большинства людей и жизнью-то назвать нельзя. Так было сорок лет назад, так было с незапамятных времён, так там обстоят дела и сейчас. Величайшей страной в мире является их вновь обретённая родина – Нулонд. Только здесь и нигде больше люди живут по-настоящему счастливо и не знают распрей и зависти, не страдают жаждой наживы и не стремятся подчинить себе других людей. Сколькими трудами, потом и кровью был создан этот рай на земле, и сейчас следует любой ценой сохранить и защитить выстраданное счастье народа Нулонда.