Человек, который улыбался - стр. 38
– Лучше всего будет, если мы разделимся, – сказал он. – Кто-то займется папой, кто-то сыном. А потом посмотрим, не найдется ли общий знаменатель.
– Это я и хотел предложить… – сказал Валландер. – И вот еще что: меня не оставляет чувство, что во всей этой истории есть какая-то странность, несообразность, что ли… Хорошо бы понять, какая.
– Во всех убийствах есть странность, – возразил Сведберг.
– Нет-нет, это что-то другое… В общем, не знаю. Не могу сформулировать.
Бьорк попросил закругляться.
– Поскольку я уже начал заниматься Густавом Торстенссоном, мне, наверное, стоит и продолжать, – сказал Валландер. – Нет возражений?
– Тогда остальные возьмут на себя Стена, – согласился Мартинссон. – Могу предположить, что ты предпочитаешь на этой стадии работать один.
– Не обязательно. Но, если не ошибаюсь, в деле Стена куда больше зацепок. У отца было намного меньше клиентов, к тому же он, как мне кажется, вел довольно размеренную жизнь.
– Сделаем так, – подытожил Бьорк и захлопнул блокнот. – Собираемся, как всегда, каждый день в четыре. Хорошо бы, если бы кто-то помог мне с сегодняшней пресс-конференцией.
– Только не я, – сказал Валландер. – Я просто не в состоянии.
– Я вообще-то думал про Анн Бритт, – сказал Бьорк. – Пусть журналисты увидят нашего нового сотрудника.
– С удовольствием, – сказала Анн Бритт ко всеобщему удивлению. – Этому тоже надо учиться.
Валландер попросил Мартинссона задержаться после встречи и закрыл дверь.
– Нам надо поговорить, – сказал Валландер. – У меня такое ощущение, что я как-то нахально влез сюда и командую, вместо того чтобы подписать заявление об уходе.
– Конечно, все удивлены, – сказал Мартинссон, – и я думаю, ты это тоже понимаешь. Право на рефлексии есть у всех, не только у тебя.
– Я просто не хочу никому наступать на больные мозоли.
Мартинссон неожиданно засмеялся. Потом высморкался.
– Шведская полиция состоит из сплошных больных мозолей. Чем больше полицейских становятся чиновниками, тем больше дает о себе знать карьерный нерв. А бюрократизация полиции приводит к тому, что все окончательно запутываются в инструкциях. Отсюда и больные мозоли. Я понимаю Бьорка – куда девалась основательная и простая полицейская работа?
– Полиция всегда была отражением общества, – сказал Валландер. – Впрочем, я понимаю, куда ты клонишь. Еще Рюдберг беспокоился по этому поводу… Интересно, что сказала бы Анн Бритт – она из нового поколения.
– Она очень способная, – сказал Мартинссон, – настолько, что и Ханссон, и Сведберг ее побаиваются. По крайней мере Ханссон – боится оказаться на вторых ролях. Это одна из причин, почему он в последнее время путешествует по различным курсам усовершенствования.