Человек, которого нет - стр. 35

– Некоторые вещи можно понять, только если смотреть сквозь строк. Прочти еще раз, – сухо сказал отец, глядя прямо мне в глаза.

Я подумал, что не помню цвета своих глаз, – забыл, – но спрашивать у своих визави ни под каким предлогом не собирался. Я прочел еще раз, потом еще раз и еще, вчитываясь в каждое слово, в каждый сумбурный непонятный мне своим символом знак, мимолетно кружащийся по листу и в воздухе запахом ртути и синих чернил, и каждый раз находил для себя все новые и новые отвлеченные, сокрытые помыслы. Бо́льшей частью додумывая их сам, я уже не совершенно запутался: что хотел донести до меня мужчина, сидящий напротив? или все написанное уже сугубо мои догадки, спровоцированные чем-то внутри меня? Я знал, что даже если это то, что я сам сейчас выдумал, то все равно это, уже в какой-то мере, реальность – в моей голове, для меня, для моего мира… для моего мира это крах, погибель. Но что погибель для одного, то для другого начало чего-то нового.

– Я не спал уже много лет, – устало сказал я невпопад, думая, что это как-то поможет разбавить серость обстановки позолотой моего риторического вопроса, латунной окантовкой почерка моих небессмысленных слов. Я заранее поставил себе цель не выказывать этим людям никаких чувств, потому что они могли спокойно съесть меня заживо, видя во мне слабость, хоть какую-то малейшую тягу к слабости или простую привязанность – видимо для этого и только для этого здесь был пес и кот, – не показывал я своих чувств и сейчас, просто потому, что их попросту не было, – мне пришлось их убить еще на подступах к гортани, краснотой поедавшую мою шею.

Инверсия не всегда, но очень часто помогает понять смысл недоступных ранее истин, и даже если что-то остается неясным, то стоит задуматься: а проблема, быть может, все-таки не в мире, существующем неведомо сколько времени и циклов подряд, а в самом себе – человеке, не способным справиться с собой, смириться, установить простейший контакт, научиться управлять своим телом и выделить из всего этого именно то, что нужно для понимания мира. Конечно, все это истинно только на словах, и так же на словах и остается ветхой правдивостью, но не в нашем ли мире правда выражается в словах? Не посредством ли слов мы можем донести суть своих умозаключений до голов обывателей, не с помощью ли этой хитрой машины безумия мы можем вторгаться, как победители, в неокрепшие души детей, меняя все так, как нам заблагорассудиться, говоря потом, будто бы все так и было, будто бы вся та дрянь, та скверна уже была заложена не нами? Можно сказать, что слово – способ умертвить сознание. Но не в критично ужасном ли скрывается блажь, способная перевернуть все то накопленное зло, что оно само же и произвело. Не слово ли будет тем, что спасет нас? Не инверсия ли нам показывает все то, что слово может сделать с человеком, переворачивая смыслы сказанных некогда слов? Инверсия, – зачем, спрашивается, о ней столько пустых и ненужных слов, если слово, без поддержки, не может ничего передать, если само слово не может ввергнуть подсознание в то состояние, которого мы от него ждем, так? Неправда! Само слово это – о, чудесное слово, совмещающее в себе все то, что может произойти, что уже произошло, что будет и не будет происходить априори здравому смыслу – несет в себе все то, что мы попросту не можем вообразить, не можем представить; оно разворачивает не только то самое пресловутое слово, но и само время вспять. Да, действительно, одно лишь слово, способное менять то, что не может даже «всесильный» человек, готово ежесекундно менять наше восприятие мира, – менять маленьких куколок, бегающих на нитках по условленным местам только для потому, что уже вычерчены пути, но не сделаны возможные развилки для троп. Поэтому, наверное, и только поэтому слово не просто начерченный на бумаге символ, живущий при некотором раскладе вещей и сходстве факторов, но живой организм, – воплощение не только огромного, нескончаемого, безграничного смысла в маленькой фразе, но и жизнь, заключенная в наших движениях, мановениях рук, шажках ног, воплощениях мысли, способной различать то, что делают и руки, и ноги, и мозг. Не слово ли способно доставить информацию лучше любого компьютера и почтальона, погрызенного котом? Жизнь – как складное решение проблемы вселенского масштаба в маленькой черной фразе, висящей за витриной магазина над товаром с маленьким ценником, на котором, к сожалению или к счастью, не начерчено цены.