Человек из Санкт-Петербурга - стр. 48
– Убери треклятую пушку с глаз долой! – снова зашипел Гарфилд. – Плати быстрее деньги и вали отсюда к чертовой матери! Ты что, чокнутый?
От напряжения у Максима перехватило горло, и он с трудом сглотнул. Потом шагнул назад и направил револьвер на лилипута.
– Иисус, Мария и святой Иосиф… – пробормотал тот.
– Мне проверить, как работает револьвер? – спросил Максим.
В этот момент два телохранителя внезапно разошлись, и Максим уже не мог одновременно держать на мушке обоих. У него заныло под ложечкой – он не ожидал от них такой тактической выучки. Еще секунда, и они с двух сторон набросятся на него. В пабе вдруг установилась мертвая тишина. Максим понял, что ему не добраться до двери раньше одного из охранников. Почуяв в воздухе напряжение, зарычала собака карлика.
И тогда Максим с улыбкой пальнул в пса.
Звук выстрела в относительно небольшом зале оказался оглушительным. Никто не двигался с места. Собака распласталась на полу в луже крови. Телохранители Гарфилда словно приросли к полу.
Максим сделал еще шаг назад, нашарил за спиной ручку двери, открыл ее, так и не отводя ствола от карлика, и стремительно выскочил наружу.
Он захлопнул за собой дверь, сунул револьвер в карман пальто и оседлал велосипед.
Позади него дверь паба снова распахнулась. Он оттолкнулся и надавил на педали. Кто-то попытался ухватить его за рукав пальто. Но он вырвался и принялся вращать педали все быстрее. Грохнул выстрел – он инстинктивно пригнулся. Кто-то громко кричал. Обогнув палатку мороженщика, Максим свернул за угол. Теперь уже где-то вдалеке послышался свисток полицейского. Он обернулся. За ним никто не бежал.
Еще несколько мгновений, и Максим окончательно затерялся в лабиринте закоулков Уайтчепела.
«У меня осталось шесть патронов», – удовлетворенно подумал он.
Глава третья
Шарлотта была готова. Платье, с которым они столько мучились, сидело идеально. В дополнение к нему она приколола к корсажу бледно-алую розу, а в руках держала ветку таких же цветов, обернутую шифоном. Ее бриллиантовая диадема превосходно смотрелась на высоко взбитой прическе, обрамленная двумя белыми перьями. Все складывалось как нельзя лучше.
Но при этом ею владел жуткий страх.
– Когда я войду в тронный зал, – говорила она Марии, – у меня отвалится шлейф, тиара сползет на глаза, волосы растреплются, перья растопырятся в стороны, я запутаюсь в подоле платья и со всего размаху шлепнусь на пол. Собравшиеся просто зайдутся от смеха, а громче всех будет хохотать ее величество королева. Я выбегу из дворца в парк и утоплюсь в пруду.