Человек из прошлого - стр. 12
Маша с возрастом стала очень похожа на мать, и Степан Гаврилович души не чаял в дочери. Ничего для нее не жалел. А племянница Эльвира с приездом Маши сделалась кем-то вроде приживалки. Оно и понятно: племянница, как ни крути, отнюдь не родная дочь. К примеру, дочери от Гладилина сережки золотые в подарок, а племяннице – кулечек с конфетами. Дочери – обновку, племяннице – обноски.
Когда грянула война, многие жители слободы кормились с огородов да живностью дворовой: держали курочек, гусей, уток, а кое-кто – и дойных коров. Профессор кафедры биологии Государственного университета Красильников, к примеру, обзавелся даже двумя коровками и, говорят, втихаря приторговывал молочком. Разумеется, что не сам выстаивал за прилавком на базаре, зазывая покупателей громким басом (это был бы, конечно, перебор для университетского профессора), а занималась этим его верная супружница. Доктор Гладилин никакую живность не держал, однако огород перед окнами дома был, и весьма неплохой и довольно ухоженный. Да еще пара яблонек имелась и одна старая скороспелая груша в самом конце крохотного сада. Случалось, не единожды, что тыквенная каша с голодухи выручала, да картошечка печеная, да еще яблочки моченые собственного приготовления. Впрочем, Степан Гаврилович с дочерью и племянницей в сравнении с другими горожанами не шибко голодали. В войну многие жители Академической слободы и с прилегающих улиц к нему обращались за медицинской помощью. А это значило: кто хлебца принесет за прием, кто яичками отблагодарит. А кто и курочку занесет в знак особой признательности.
После войны сделался доктор Гладилин заместителем главного врача в своей родной клинике. В сорок седьмом прибавили зарплату. И вместо шестисот пятидесяти рублей Степан Гаврилович стал получать на руки около двух тысяч – сумма, на которую после понижения рыночных и коммерческих цен на продуты питания в декабре 1947 года вполне можно было прожить.
Следующим свидетелем, которого нашел оперуполномоченный капитан Ситдиков, когда дело находилось в городском отделении, был сосед доктора Гладилина Архип Филиппович Картузов. Его дом стоял наискосок от дома Степана Гавриловича, и из кухонного окна вполне можно было видеть дом Гладилиных.
Архип Картузов оказался дедом, которому в этом году стукнуло ровно девяносто годков. Когда майор Щелкунов допрашивал его, Архип Филиппович уже успел принять на грудь в два захода сто пятьдесят граммов самогону и был весьма словоохотлив. Правда, из-за отсутствия зубов было довольно трудно разобрать, что он говорит.