Человек без свойств. Том 1 - стр. 80
«Почему вы вытерли окровавленные руки? 'Почему выбросили нож? Почему вы после убийства переменили платье и белье? Потому что было воскресенье? Не потому, что они были в крови? Почему вы на следующий вечер пошли на танцы? Преступление, значит, не помешало вам это сделать? Чувствовали ли вы вообще раскаянье?»
В Моосбругере что-то шевелится: старый тюремный опыт, который учит, что надо симулировать раскаянье. От этого шевеленья рот Моосбругера перекашивается, и он говорит:
– Конечно!
– Но в полицейском участке вы сказали: я не чувствую никакого раскаянья, а только исступленную злость и ненависть! – сразу же врубается судья.
– Возможно, – говорит Моосбругер, снова обретая твердость и благородство. – Возможно, что тогда у меня не было других чувств.
– Вы рослый, сильный мужчина, – вторгается прокурор, – как же вы могли бояться этой Хедвиг!
– Господин советник юстиции, – отвечает Моосбругер, улыбаясь, – она сделалась ласковой. Я представил себе ее еще более жестокой, чем обычно бывают, как я считаю, такие бабы. Верно, я кажусь сильным, да и правда силен…
– То-то и оно, – бурчит себе под нос председатель, листая дело.
– Но в определенных ситуациях, – говорит Моосбругер, – я бываю робок и даже труслив.
Глаза председателя выпархивают из бумаг; как две птицы на ветке, покидают они фразу, на которой только что сидели.
– Когда вы повздорили на стройке с товарищами, вы, однако, нисколько не трусили! – говорит председатель. Одного вы сбросили с третьего этажа, а другим перерезали ножом…
– Господин председательствующий, – кричит Моосбругер дурным голосом, – я и сегодня еще стою на той точке зрения…
Председатель отмахивается.
– Несправедливость, – говорит Моосбругер, – вот в чем основа моей жестокости. Представ перед судом, я наивно думал, что господа судьи и так все узнают. Но меня постигло разочарование!
Лицо судьи давно уже снова уткнулось в бумаги.
Прокурор улыбается и дружелюбно говорит:
– Но ведь эта Хедвиг была совершенно безобидная девушка!
– А мне она не показалась такой! – отвечает Моосбругер все еще раздраженно.
– А мне, – с ударением заключает председатель, – кажется, что вы все время сваливаете вину на других!
Так почему же вы пырнули ее? – дружелюбно начинает прокурор все сначала.
31
На чьей ты стороне?
Было ли это на заседании, на котором Ульрих присутствовал, или он знал это из отчетов, которые прочитал? Он вспомнил сейчас все так живо, словно слышал эти голоса. Он еще никогда в жизни не «слыхал голосов»; но таков он был, бог свидетель. Но когда их слышишь, это опускается на тебя, как покой снегопада. Вдруг возникают стены, от земли до небес; где прежде был воздух, шагаешь через мягкие толстые стеньг, и все голоса, что прыгали в клетке воздуха с места на место, свободно ходят теперь в сросшихся до самой внутренности белых стенах.