Человеческий рой. Естественная история общества - стр. 4

На фоне активных призывов к развитию инициативы снизу по вопросам местного самоуправления, всячески продвигаемых в западных странах, эффективность подобных датогских собраний искренне восхищает. Собрание функционирует как единый организм, все участники с детства знакомы с правилами поведения и санкциями, которые незамедлительно будут предъявлены в отношении нарушителей. В частности, никто не может опаздывать на собрание, намеченное на определенное время суток. Истец и ответчик аргументируют свои действия. Каждый датога имеет право голоса и может высказывать свое отношение по поводу возникшего конфликта. Родственники провинившегося, с одной стороны, готовы прийти ему на помощь, с другой – стараются «не покрывать преступившего закон», поскольку в этом случае автоматически становятся сами соучастниками. Разумеется, на протяжении многих лет работы с датога я неизменно оказывалась участником таких собраний и со временем стала воспринимать их как важный источник информации об основах, цементирующих это общество и свидетельствующих о его эффективном функционировании в наши дни. Логика принимаемых решений кристально прозрачна и не позволяет двойных трактовок: все датога прежде всего – члены единого общества, это общество предлагает защиту и покровительство в минуты опасности и лишений, так что нарушение моральных норм и правил сродни приговору.

Приведу один из примеров. Мужчина-датога примерно сорокалетнего возраста отказался выполнять просьбу своего отца. Тот просил его выделить для церемониальных нужд быка из своего стада. Просьба вполне обычная, поскольку церемонии проходят регулярно и каждый датога связан обязательствами перед кланом и соседской общиной предоставлять ритуальных животных (баранов и быков), когда к нему обращаются с такой просьбой. Между тем, когда посланцы отца, молодые мужчины, прибыли забрать быка, означенный человек проявил агрессию. Он не только не дал увести быка, но и угрожал копьем посетителям. Те вернулись ни с чем. Быка выделил другой родственник, но дело не было замято. В срочном порядке созвали собрание мужчин клана. Молодых воинов вновь отрядили к нарушителю, снабдив четкими инструкциями к действию. Прибыв, те не стали вступать в какие-либо пререкания с хозяином. Часть делегации отправилась к стаду и деловито отделила от него быка, а также несколько коров (последних в виде штрафа за доставленные хлопоты окружающим) и отправилась с ними в обратную дорогу. Вторая группа учинила судилище. Провинившегося выпороли сыромятными ремнями и отнесли в мужской дом на его подворье. В силу возникшей временной недееспособности несколько мужчин остались помогать с выпасом стада и ухаживать за избитым сородичем. Спину смазывали лечебными настоями. Чтобы здоровье быстрее восстанавливалось, пострадавшего регулярно поили мясным супом. Когда раны затянулись и мужчина смог самостоятельно присматривать за скотом, посетители покинули его подворье и известили родственников о том, что поручение было успешно выполнено. С этого момента ослушник вновь становился равноправным членом клана. Но не для отца. Отец на протяжении многих месяцев отказывался принимать виновника в своем подворье и отсылал своих жен с предупреждением навстречу идущему мириться сыну. Жены, впрочем, проявляли некоторое милосердие, стараясь выступить посредниками в переговорах отца и сына, и убеждали мужа простить ослушника. Но отец оставался непреклонен долгое время, поясняя, что сын опозорил не только себя, но и честное имя родителя. К счастью, время все поставило на свои места, и отец с сыном помирились, на радость родственникам. Раздоры вносят толику ненужной тревоги в повседневное существование датога, и без того изобилующее постоянной борьбой с окружающей природой за скудные пастбища и воду, с извечными врагами масаи и сукума, угоняющими скот, с неумолимым наступлением земледельцев, распахивающих доселе пригодные к выпасу земли.