Чел. Роман - стр. 49
Остаются кроссовки. Но их уже нет сил выбирать. Чарли почти не глядя сует ноги в первые попавшиеся, забирает из рук мамы рюкзак, на отлично исполняет дежурные троекратные «чмоки» и, уже приоткрыв дверь, встает на цыпочки и хватает с полки теннисный мяч.
На улице свежо. Чарли поднимает воротник. Мама бы порадовалась. Но недолго. Спустя сотню метров Чарли согревается и возвращает воротник в исходное положение. Не зима. Апрель – начало скального сезона. Скалодром за зиму, несмотря на частые выезды за рубеж, успевает достать. Воскресный карьер не выходит из головы. Чарли проверяет пост на стене. Ничего. Обновляет. Есть время. Есть…
До метро четырнадцать минут дворами. Время давно просчитано. Сбоев не бывает. Мешают только птицы. Завидев любую, Чарли всякий раз притормаживает или вовсе застывает на месте и напряженно, не без надежды, вслушивается – до тех пор пока птица не улетает прочь.
С поправкой на птиц, даже зимой, с ее снегом Чарли легко укладывается в сроки. Дорожки причудливо петляют от одной детской площадки к другой. Конечная точка одна, но конкретный маршрут всякий раз другой. Как и в случае со скалой Чарли с первого взгляда безошибочно определяет путь кратчайший и удобнейший из возможных. Зимой она учитывает параметры льда и снега, работу дворников, летом дорожные работы, весной и осенью – грязь, в любой сезон – собачников и брошенные как попало авто.
В это утро птиц на ее пути нет. Как вымерли. Даже голуби редки. Но Чарли они не интересны. Она знает – они не поют. Только курлычут. Собак почти нет. Толстая, плывущая на брюхе такса, которая прогуливает долговязого ботана, не в счет. Автовладельцы удивительно законопослушны. Только грязь обычна. Ее не больше и не меньше. Она как всегда. Кроссы привычно чавкают и брызгаются. Так будет почти до метро. Другой бы сделал шире шаг, но не Чарли.
Привычка не ступать широко и контролировать постановку ноги не отпускает Чарли и в обычной жизни. Чарли всегда ходит медленно, внимательно глядя под ноги. Откуда взялся чаплинский разворот стоп – понять сложнее. Но и он наверняка как-то связан с притиранием стоп к рельефу, со стремлением дать опору наибольшей площади, в конце концов не упасть и подняться как можно быстрее.
Это версии отца. Чарли нет дела до них. Она ходит, не задумываясь о том, как это делает. Так же как лазает. Тем более что бегает она как все. Без чаплинского мельтешения и развернутых стоп. Поэтому, если ей по каким-то причинам нужно ускориться, она предпочитает не пытаться идти быстро, а сразу переходит на бег. Отсутствие средней скорости накладывает отпечаток на ее редкие прогулки с родными. Чарли или безнадежно отстает через сотню метров, или убегает вперед. Впрочем, такие прогулки редки и коротки. Последняя памятна. Прошлым летом, в окрестностях того самого карьера, Чарли отстает и теряется в вечерних сумерках. Когда ее находят, выясняется, что она осталась вблизи лагеря, примерно в пятидесяти метрах. А все из-за того, что по рассылке ей приходит новое соло какого-то сумасшедшего с Йосемита