Чел. Роман - стр. 30
Хотя, может, это и не она вовсе. Ставят же в качестве аватарок чужие фото или картины. У сестер, например, стоит снимок бабушки восьмидесятилетней давности. Да, они похожи на бабушку в детстве. Но все-таки – не она. Здесь нельзя ошибиться.
Между тем отвечают и ему. Сестры еще не вышли из дома. Сегодня в школу и обратно их повезет папа. Все интересуются его местонахождением. Он зачем-то лукавит, отвечая, что почти добрался. Пишет почти не глядя, а голова занята другим:
«Как же увидеть ее лицо?»
Проблема сложнее, чем можно подумать. Вроде бы они рядом. Даже касаются друг друга. Но ее висок где-то на уровне его плеча. И у нее нет повода поднять взгляд. Она предельно отрешена от конкретики места и сосредоточена на каких-то виртуальных делах. Страницы мелькают. Мяч, кажется, стонет и вот-вот разорвется.
В задумчивости он не замечает, что глядит слишком пристально. Этого нельзя не почувствовать. В конце концов она поднимает голову и возмущенно смотрит на него снизу вверх. И он понимает – фото на аватарке ее. И на той картине пятнадцатого века, из альбома – тоже она. Полтысячи лет назад она была там. Сидела напротив гения. И он был ею покорен. А теперь… Теперь она просто сошла с полотна и спустилась в метро…
Ожидая выговора он замирает. Но она ограничивается только улыбкой, которая явно относится к его нелепой марлевой повязке. Осматривая его роскошные наушники, она сжимает губы. Завидев пальцы, кривится до молчаливой усмешки…
С раннего детства, с первых моментов осознания своей ущербности, он старается не показывать обе кисти сразу, оставляя в своем образе для окружающих какой-то шанс на нормальность. Если одна кисть на виду, то вторая прикрыта. Да, эта рука такая, но та, в кармане, уж, наверное, как у всех. Привычка, выработанная с детства. Он не забывает о ней даже на концертах. Но не сейчас. Обе кисти на свету. Эта девочка посвящена в его тайну. Ее лицо теряет маску. Вслед за усмешкой он читает на нем отвращение.
Обоих толкают в спину идущие сзади. Оба делают следующий шаг, при этом она нарочито чуть отворачивает от него экран смартфона, не убирая, впрочем, его совсем. Он, сбитый с толку, отводит взгляд к небритой щеке, осознавая – повязка мало того что нелепа, так еще и спасает далеко не от всех ароматов. Отвернувшись от ненавистной щеки, он против собственной воли смотрит на ее руки. Неведомая для него ситуация: ты приказываешь себе что-то не делать, но тем не менее это делаешь. Причем отдаешь себе в этом отчет. Но что толку.