Чекистские фантазии. В это поверить нельзя, но и не поверить невозможно - стр. 32

Стихи понравились. Я был желанным для каждого столика. Я с кем-то чокался стаканами, что-то говорил, что-то слушал, кто-то плакал мне на грудь горькими слезами, и потом все потонуло в сизой дымке пивной.

Я проснулся на кровати. Простая кровать, полуторка с панцирной сеткой. Рядом с моей подушкой была еще одна подушка с вмятиной от головы. Я повел глазами в разные стороны, чтобы осмотреться и не смог этого сделать. Голова трещала от выпитого коктейля.

– Проснулся? Опохмелись, а то на тебя смотреть страшно, – сказал женский голос, и незнакомая рука сунула мне под нос хрустальную рюмку с водкой.

– Какая гадость, – подумал и, зажмурившись, выпил. Маленький бутербродик из черного хлеба с кусочком селедки сбил горечь и подействовал как долгожданное лекарство. Голод проснулся во мне, некоторые говорят, что напал жор, и я стал подметать все, чтобы было на тарелке, стоявшей на табуретке около кровати.

– Ничего мне мужик достался, пьяный-пьяный, а свое дело знает туго, всю ночь мне спать не дал, – сказала женщина и поцеловала мягкими губами.

Ничего себе. Это, во всяком случае, лучше, чем спать где-нибудь под забором.

– Ты кто такая? – спросил я.

– Фея твоя лесная, – ответила она.

– А где я? – недоумевал я.

– У меня дома, – улыбалась женщина.

– В лесу? – попробовал я пошутить.

– В Москве, – с акцентом на «а» сказала хозяйка.

– А как я сюда попал? – продолжал я допытываться.

– Я и привела, – просто сказала она. – Хорош ты вчера был. Такие стихи читал, что я просто залюбовалась тобой, а когда узнала, что ты ничей и без документов, то решила забрать тебя с собой: разве можно такому человеку под забором валяться?

– А ты не думаешь о том, что я тебе могу принести много неприятностей, о которых ты даже и помечтать не можешь? – предупредил я.

– Не боись, – сказала женщина. – У нас в торговле все схвачено. Документы мы тебе слепим настоящие. Работать будешь экспедитором. Привез, передал, уехал, деньги на лапу. Стихи будешь писать, и читать только мне. Остальные обойдутся. Мордой не вышли. Жить будешь, как сыр в масле. Большим человеком будешь. О том, что было раньше, забудь. Я не знаю, и ты не помни. Понял?

Я промолчал. Были времена, когда торговля решала все. Потом эти времена закончились, так как появилось все, и если ты не купил в одном магазине, то в другом магазине ты купишь то же самое, только дешевле сотни на две-три рублей. И это тоже кончилось?

– Тебе сколько лет-то, хозяюшка? – спросил я.

– А тебя не учили, что у женщины некультурно спрашивать о возрасте? – обиделась женщина.