Чехов и евреи по дневникам, переписке и воспоминаниям современников - стр. 42
‹…› Детство у Чехова все-таки было: море, степь, театр – то минимальное пространство свободы, которого лишена героиня самого безнадежного его рассказа, «Спать хочется».
И какой бы Азией ни казался позднее ему родной город, память о стипендии на обучение и просто память сердца он сохранил навсегда, и долг отработал сполна. Бесконечно пополняемая библиотека, переговоры со скульптором Антокольским о памятнике Петру, мечты о музее и картинной галерее, попечительские советы, помощь то сиротскому приюту, то тюрьме. Даже в письме-завещании он позаботился не только о родных, но также о народном образовании [СУХИХ. С. 6].
Среди нерусских одноверцев в Таганроге, как отмечалось выше, доминировали греки – потомки переселенцев, пришедших в Приазовье после русско-турецкой войны 1774 года. В ней греки сражались на стороне русских.
Это большею частью были смелые греческие патриоты, которых трехсотлетнее турецкое иго не приучило к рабству. ‹…› Большинство греков, перешедших на сторону русского флота при появлении его на водах Средиземного моря, вело разбойничью жизнь и называлось крестовыми братьями. Они действовали небольшими группами, при вступлении в которые клялись в верности друг другу и в непримиримой вражде к туркам ‹…›. Эти братства дружно помогали одно другому, когда опасность превышала силу одного из них. Действовали они иногда на суше, но больше на море, а потому и составили столь полезный элемент в русском флоте во время первой турецкой войны.
С одной стороны опасение репрессалий турецких и жажда спокойной жизни в стране христианской, с другой – сознание важности услуг и жертв, принесенных русскому делу, возбудили у греков желание переселиться в Россию и просить милостивого приема у Екатерины II, с чем они и обратились к Орлову, под предводительством которого дрались с турками. Граф Орлов в своем докладе о действиях русского флота в Средиземном море отозвался о греках как о героях и поддерживал их ходатайство.
Императрица прошение греков приняла благосклонно и, заинтересованная в заселении отвоеванного у турок Приазовья, повелела «повелеваем вам не только тех, кои в войске нашем служили со всем семейством их и всякого звания людей, которые объявят вам к тому свое желание, сколь великое число оных ни будет, на иждивении Нашем и Наших кораблях со всеми возможными на пути выгодами в отечество Наше отправить. А чтобы все оные соответственно Высочайшей Нашей воле, в российском порте приняты и в назначенное им место препровождаемы были, то имейте вы о числе их благовременно уведомить Нашего генерала Потемкина, которому на сей случай достаточно дано от Нас повеление. ‹…› объявить Высочайшим Нашим именем, что правосудие и природная Наша к общему добру склонность, приемлет их под праведный Свой покров, чиня всем оным в отечестве Нашем прочное и полезнейшее со всем семейством их пристанище, и что человеколюбивое Наше сердце не престанет никогда о благосостоянии и пользе единоверного общества сего пещися»