Чего мужчины не знают - стр. 12
Он все еще был здесь, рядом с нею, его плечи были как раз на уровне ее глаз. Гравий слегка похрустывал под его ногами. Он остановился, чтобы закурить сигаретку. Еще одной радостью было при свете спички увидеть его лицо, любимое лицо. Дымок сигаретки – ни одна сигаретка в Берлине не пахла так. В этом запахе было все: чужестранная нотка, романтика человека, который явился издалека затем, чтобы опять исчезнуть. Эвелине казалось, что когда она, застыв и держась очень прямо, шла через бальную залу, каждая пара не могла не видеть, что она переживала. Когда она дошла до комнаты, в которой происходила карточная игра, все еще следуя за очень корректным и очень выдержанным Франком, вежливо открывшим для нее дверь и пропустившим ее вперед, она была на границе обморока.
Первое, что она увидела, были глаза Марианны, устремленные на нее с выражением иронического вопроса. Марианна, в пламенно красном платье, стояла в углу и пила оранжад. Марианна, питала страсть к ярким цветам. В каком-нибудь уголке тех холодных, современных домов из цемента и алюминия, которые она строила для берлинских снобов, всегда прорывалась оргия ярких красок. Эвелина все еще смотрела на платье Марианны, когда вдруг все почернело у нее в глазах. В ее ушах раздалось пенье и жужжанье. «Я упаду в обморок», – в ужасе подумала она. Она сделала несколько шагов по направлению к мужу и протянула руку, чтобы найти какую-нибудь опору. Нет, она не схватилась за Франка, она схватилась за плечо Курта и крепко сжала его. Как только она очутилась рядом с ним, почувствовала знакомую, охранявшую ее близость, темнота, висевшая перед ее глазами, отодвинулась, начала становиться все прозрачнее, пока наконец она снова не увидела комнату.
У Курта были хорошие карты, и он по-видимому с трудом отвел глаза от трефовой дамы, которую как сквозь туман видела Эвелина. Но, почувствовав на своем плече руку Эвелины, он повернулся и вопросительно взглянул на нее.
– Мистер Данел хочет попрощаться, – услышала свои собственные слова Эвелина.
Для нее самой ее голос прозвучал нереально и отдаленно. Последовали рукопожатия, поклоны, обмен многочисленными немецкими и английскими словами. Кто-то прощался – иностранец, американец. Как могло случиться, что этот иностранец так невероятно приблизился к ней, стал ближе чем что-либо, ближе чем кто-либо во всей ее жизни. Неужто возможно, что он уезжает и уносит с собою все, в чем есть хоть какой нибудь свет и значение, все!..
Эвелина вдруг сообразила, что Марианна о чем-то спрашивает ее. Сперва она не поняла, в чем дело. Затем значение вопроса просочилось в ее сознание, радостно поразив ее.