Чеченец Возвращение домой - стр. 22

***

Летом начались учения. Прыгали с парашютом, выезжали на стрельбища. Правда было это очень редко, потому, что был дефицит топлива и патрон. Армию теперь снабжали плохо, офицерский состав сократили. Владлен готов был материться в голос когда вместо очередного выезда на стрельбище, заставляли мести и без того чистую территорию части.

— Заебало, плац мести, — огрызнулся он.

— Та же беда, — буркнул Виктор.

— Как там, кстати, Жанночка с Мариночкой поживают, — Владлен снова махнул метлой.

Идущий рядом Виктор пожал плечами.

— Что им будет. Живут себе. Они сами предложили тогда встречаться. А мы с Васьком дураки что ли, от такой халявы отказываться. Эти тёлки первостатейные давалки. У Жанки даже жопа в дупло растраханная. Мы им с Васьком о счастливой будущей жизни лапшу на уши вешаем. Типа заберем их в закат. Вот они и стараются.

— И что, правда, в закат? — удивлённо спросил Владлен.

— Офигел?! Я же говорю жопа как дупло. Там членов немерено побывало. Я что, после этого замуж её должен брать? Надоест помашу шалашовочке ручкой, — заявил Истомин.

— А меня перед учебкой обещают в отпуск отправить. За хорошее поведение так сказать. Может и вам две недели отпуска дадут, — поведал Садовский.

— Хорошо бы, — мечтательно протянул Виктор.

Вдруг к ним подошёл Артамонов и с какой—то печалью в голосе сказал.

— Истомин, тебе телеграмма, — протянул свёрнутый вдвое лист.

Виктор развернул его и побледнел. «Здравствуй, сын. Вчера умерла мама. Отравилась, сам знаешь чем. Отец», — было на листе.

— Я бы похлопотал, чтобы тебя отпустили, но ты на поезде всё равно на похороны не успеешь, — потупил взгляд ротный, — Ну, прими мои соболезнования. Иди, отдохни. Садовский, иди с ним, на всякий случай. Кто будет спрашивать, скажете, я разрешил.

— Сочувствую, Вить. Куда сейчас в казарму? — Владлен обнял друга.

— Нет. Найдём Васю и на наше место.

У дальнего забора росли кусты шиповника. В одном месте они неплотно прилегали к бетонным плитам. Аккуратно отодвинув ветки можно было зайти за кусты на маленькую полянку. Ребята притащили туда кусок брезента, чтобы не сидеть на земле. Вот и сейчас они втроём расположились на этом брезенте.

Витя нервно закурил. Сигарета дрожала в руках, собственно как и сами руки.

— Батя написал, что я сам знаю, чем она отравилась. Конечно, знаю. Водярой палёной. Допилась, сука уёбищная, — процедил сквозь зубы Истомин.

— Зачем ты так о матери, — сказал тихо Вася.

— Я её с десяти лет матерью не считаю. Если и была бы возможность, всё равно бы на похороны не поехал. Думаешь, её этот любовничек похоронит? Как бы ни так. Зароют как собаку в канаве, — огрызнулся Истомин, смахивая слезы.