Чай всегда в четыре - стр. 16
Дедушка Иззи очень мне обрадовался. Глаза у него под этими кустистыми бровями ярко-синие, как внезапно мелькнувшая изнанка птичьего крыла. Глаза – это в нём всегда было самое живое, но, когда бабуля Фрида умерла, дедушкины глаза, казалось, умерли вместе с ней. Однако с тех пор, как он женился на Маргарет, они опять стали ярче и словно излучают собственный свет. Дедушке шестьдесят девять лет, и он влюблён.
Маргарет – низенькая и блондинистая. Она абсолютно не похожа на мою бабулю, зато как две капли воды похожа на тысячи других женщин, поселившихся в южной Флориде. В штате Флорида огромное количество блондинистых вдов, и все совершенно одинаковые, хоть новую породу регистрируй. Как и все они, Маргарет одевается чудовищно: брючные костюмчики пастельных цветов с поясом на резинке или белые штаны и блузы навыпуск – яркие, вырвиглаз, с крупным рисунком. Очки свои – бифокальные, в голубой оправе – она носит на золотой цепочке на шее. Они все так делают. Маргарет не толстуха, хотя уж точно не худышка. В талии она совсем круглая и в зелёном брючном костюме из полиэстера напоминает яблоко сорта «Грэнни Смит»[3]. Хотя дедушка Иззи сказал бы, что это сорт «Делишес».[4]
Дедушка Иззи и Маргарет похожи на парочку из детского стишка: худющий муженёк, который не ест ничего жирного, и толстушка-жёнушка, которая не ест ничего постного. Дедушка Иззи говорит, что Маргарет – зафтиг, что на идише означает «приятно пухленькая», этакая пышечка. Ему всё в ней нравится. Он просто удержаться не может, чтобы не ущипнуть её – или себя, словно не веря, что ему выпало счастье на ней жениться. Такие откровенные проявления влюблённости вообще-то могут и смущать девочку предпубертатного возраста, не привыкшую находиться в обществе супругов, которые друг другу нравятся.
В воскресенье мы поехали на бранч в одно из тех гигантских заведений, где меню маленькое, а порции огромные, и каждый посетитель почтенного возраста уходит с пенопластовой коробочкой, в которой забирает домой всё, что не смог доесть. Нам пришлось ждать, пока нас усадят, потому что для флоридских пенсионеров воскресный бранч – очень важная традиция. Папа дважды спросил девушку-администратора, сколько ещё нам ждать. Дедушка Иззи и Маргарет пытались объяснить папе, что они совсем не против подождать, поскольку часть плана состояла в том, чтобы провести время вместе, а это можно делать и в ресторане. Но папа, видимо, так здорово научился нависать на малых высотах, что уже не мог делать ничего другого.
Когда нас наконец усадили, всё получилось очень неплохо. Маргарет заказала бельгийские вафли, и ей не понадобилась пенопластовая коробка для остатков, потому что остатков не было: она съела всё, что лежало на тарелке, включая клубничное варенье, искусственные взбитые сливки и всё-всё-всё. И кофе без кофеина она заказывать не стала – выдула три кружки обычного.