Частная жизнь импрессионистов - стр. 31

В 1862 году, когда на парижском ипподроме выступал Национальный балет Испании, Мане нашел другую вдохновляющую модель. Прима-балерина Лола де Валенсе, смуглая, экзотическая, гермафродитная на вид, отбивала ритм ногами, вздымала кверху руки и трещала кастаньетами с нескрываемым эротизмом. Чтобы нарисовать ее портрет, Мане попросил разрешения у своего друга Альфреда Стивенса поработать в его огромной шикарной студии. Портрет Лолы в Салоне сочли приемлемым, поскольку реализм Национального балета Испании был неоспорим, но память о «Любителе абсента» все еще не померкла.

Летом 1862 года, года смерти его отца, как-то воскресным днем Мане прохлаждался на берегу реки с Антоне-ном Прустом, наблюдая за группой купающихся женщин.

– Ну что ж, – промурлыкал он, – они хотят, чтобы я рисовал обнаженную натуру, не так ли? Отлично, я нарисую им обнаженную натуру. – Вспомнив, что в студии Кутюра он делал копию «Сельского концерта» Джорджоне, добавил: – Я переделаю ее. На моей картине будет прозрачная атмосфера, как там, где купаются эти женщины. И тогда, полагаю, они и вовсе порвут меня на куски. Скажут, что теперь я подражаю не испанцам, а итальянцам. Да пусть говорят что хотят.

Результатом этого эпизода и стал «Завтрак на траве», представленный теперь в зале «Салона отверженных» и ставший мишенью для публичных издевательств.

«Мане театрально отмахивался, дискутируя с Дега…»

Однажды в 1863 году, в Лувре, Мане познакомился с Эдгаром Дега, двадцативосьмилетним художником, тоже завсегдатаем кафе в квартале Пигаль. Вскоре они уже регулярно встречались в «Баде». К весне 1863 года Дега тоже утратил иллюзии относительно Салона. Он выставлялся там несколько лет, но на сей раз у него приняли только одну работу – маленькую историческую сценку, которую по ошибке назвали пастелью и повесили в темном углу, где ее почти не было видно.

Ко времени знакомства с Мане Дега все еще работал главным образом в классической традиции и писал академическое полотно «Спартанские девушки вызывают на состязание юношей». В 1855 году, в двадцатилетнем возрасте, он поступил в Школу изящных искусств, но, как и Мане, быстро разочаровался в ней и теперь работал самостоятельно. Однако в отличие от Мане он сохранил строгий академический подход к живописи. Долгие часы проводил в зале гравюр и эстампов, копируя старых мастеров.

Но по своей творческой сути Дега был оригинальным художником, прежде всего неповторимым колористом. В записных книжках, которые вел регулярно, он записывал свои идеи, касающиеся живописи, всегда на первый план выдвигая размышления о цвете.