Частная школа - стр. 49
– Меня тоже она раздражает. Типичная жертва, бедная-несчастная-затюканная, но хорошая и правильная. Прям святая. Не люблю таких, – равнодушно отозвалась Дина, переодеваясь после физкультуры.
– Так я говорю – надо её наказать. Чтоб знала, овца…
– Знала что? – усмехнулась Дина. – Остынь, Лизок. Оставь бедную овечку в покое. Не в загс же Корбут её понёс, а к медичке.
– Угу, конечно… – буркнула недовольно Лиза.
Но зато они помирились. И во время ужина общались вполне спокойно до тех пор, пока в столовую не пришли Казанцева и Маринеску.
– Припёрлась, – процедила Лиза, затем обратилась к Никите: – А почему Дима не пошёл на ужин?
– Он передо мной не отчитывается.
– Вы же вместе живёте…
– Да его вообще не было в комнате, когда я уходил.
Лиза явно хотела ещё его попытать, но, поймав насмешливый взгляд Дины, поджала губы. Перевела взгляд на новенькую и скривилась:
– Не могу на неё смотреть. Какое же она убожество!
– А меня больше он бесит, – сказал Ник, покосившись выжидающе на Дину. – Гопник.
– А вы знаете, что Чума решила отложить осенний бал на месяц и совместить его с родительским днём? – вмешалась Полина, пытаясь отвлечь друзей.
Осенний бал устраивали ежегодно в сентябре, а родительский день – дважды в год: в октябре и в марте.
Увеселительные мероприятия проводились в «Аквилле» очень редко, поэтому ждали их с нетерпением и готовились к ним с энтузиазмом. А уж родительские дни и вовсе были самыми долгожданными праздниками. Так что Полина попала в точку: и Дина, и Лиза тотчас переключились с новеньких на не менее волнующую тему.
– Надоела Чума со своими нововведениями!
– Это произвол!
– А чего бы ей вообще все праздники не объединить в один и отметить их разом в Новый год?
– Точно!
Покончив с ужином, все четверо поднялись и направились к выходу, продолжая обсуждать новость. Боковым зрением Дина заметила, что Катя с Эриком тоже встали из-за стола и пошли за ними буквально в нескольких шагах.
Странное дело, но если вчера, позавчера, да даже сегодня утром, она легко, без тени смущения, открыто его разглядывала, то сейчас почему-то не могла даже оглянуться. Точнее, могла, конечно, но это внушало какой-то необъяснимый дискомфорт. Отчего-то не хотелось, чтобы он видел, что она на него смотрит. Что она вообще его замечает. Хотелось, чтобы думал, что она на него не обращает никакого внимания.
Но трудно было не обращать. Вот он просто шёл за ними следом, она этого не видела, но чувствовала. Кожей ли, спиной, затылком, вообще непонятно как, но чувствовала. И это тоже внушало дискомфорт. Но как от этого ощущения избавиться, она не знала.