Частная школа - стр. 16
Звонок раздался глубокой ночью, когда она и не ждала уже. Агата, вздрогнув, вскочила с кровати. Сердце в волнении затрепетало в груди. Неужели?..
Рука её заметно дрожала, когда она потянулась за телефоном. Чудом не выронила его. И невольно задержала дыхание прежде, чем принять вызов.
– Да? – спросила глухо, горло вдруг перехватило. Сама опасливо покосилась на дверь – в соседней комнате спал Эрик. Но, кажется, звонок его не разбудил.
Звонившего она узнала не сразу. Голос на том конце показался одновременно чужим и знакомым. И тут же шквалом нахлынули воспоминания, горькие, радостные, всякие. От эмоций защемило в груди. Так хотелось спросить, как они там жили эти восемнадцать без малого лет, но Агата понимала – нельзя терять время на сантименты. Поэтому сглотнув острый ком, торопливо и сбивчиво произнесла:
– Я не хотела вас тревожить, правда… простите… но Эрик в большой беде, и мне не к кому больше обратиться… Он случайно порезал мальчика, своего одноклассника… в драке… нет, он защищался… да, жив… ничего серьёзного… и это была самооборона… но отец мальчика какой-то начальник в полиции, я не очень в этом разбираюсь … скоро суд… и всё плохо… ему грозит срок… прошу вас… я никогда ни о чём вас не просила, но сейчас прошу… умоляю, пожалуйста, спасите нашего сына…
8. 8
Нонна Александровна Чемизова, директор частной школы-пансиона «Аквила», пробежалась глазами по своим записям, проверив, ничего ли не упустила. Список вопросов к педсовету, первому в этом учебном году, она составила заранее, чтобы ничего не упустить.
В последнее время она стала рассеянной – всё потому что нервничала больше обычного, хотя со стороны это и не было заметно. Нонна Александровна умела не просто держать себя в руках – она казалась абсолютно непробиваемой. Хладнокровной и невозмутимой, как статуя, высеченная из гранита.
Она никогда не улыбалась, не повышала голос. Однако, чтобы кого-то привести в чувство или осадить, ей достаточно было всего лишь взглянуть остро и цепко или же презрительно и холодно, как умела только она. От её коронного взгляда у любого сдавали нервы. Хотя сама она при этом оставалась невозмутимой, голос её звучал ровно, а лицо было бесстрастно. Даже в гневе.
По коридорам школы она ходила с видом английской королевы. Прямая, как кол, несгибаемая, горделивая, надменная. И плевать ей, что некоторые учителя за глаза называют её горгульей, ведьмой, мегерой, а ученики и вовсе намертво прилепили прозвище Чума. Главное, что в лицо никто и слова против сказать не смеет – все её боятся и беспрекословно подчиняются.