Частная школа Эстуарий – выход только один - стр. 33
Те, кто пытался заходить постепенно, привыкая в воде, были ему крайне неблагодарны.
Андрей тоже подготовился к плаванию и наконец Лена смогла лицезреть его телеса. Конечно, такой мощи, как у Дэна, не наблюдалось, но он был настолько правильно сложён, что Лене захотелось его нарисовать. Она уже мысленно болтала кисточку в банке, когда Крис стянула шорты и выставила напоказ полуголую задницу. Она быстро заметила Ленин взгляд и засмеялась:
– Эти дурацкие панталоны меня полнят.
Лена пригляделась.
– Ты их просто обрезала, что ли?..
– Ну да. Прикольно? Хочешь и тебе так же сделаем?
– Да нет, спасибо… я не настолько… в себе уверена.
Крис поторопила Лену, и та неохотно разделась.
Вода и правда была далека от тёплой. Сентябрь клонился к концу, что тут скажешь?
Сабина Равильевна с остальными учителями то и дело одёргивали энтузиастов, решивших заплыть дальше положенного. А Лене так хотелось доплыть до самого озера и лежать на спине, раскинув руки и ноги в стороны.
Несмотря на осень, пахло летом с чуть заметными нотками сентября. В Москве уже зарядили дожди. Мама с папой каждый день ходили на могилку. Холмик прибило дождём, и от капель казалось, что на надгробной фотографии их Мариночка плачет.
Временами Лену накрывали внезапные мысли. Она с трудом справлялась с эмоциями. Вот и теперь перед глазами замелькали образы похорон. Гроб. Отреставрированное танатопрактиком лицо мёртвой сестры. Люди. Слёзы. Искажённые горем лица родителей.
После первых слёз о страшном известии Лена больше не плакала. Её накрыло тупым онемением. Она будто смотрела на происходящее со стороны. И на себя.
Лишь месяц спустя, когда Марина уже покоилась в земле, а родители всё никак не могли поверить в смерть их золотого ребёнка, Лена просто шла по улице, вдруг упала и резко заплакала. Упала она от навалившегося то ли груза, то ли бессилия. Прохожие смотрели на неё, как на умалишённую. Пара подростков закатили глаза: «Солевая».
Никто не подошёл, не спросил, что случилось. Обходили стороной, а она ревела и не могла успокоиться. Вырывались истошные стоны, потом будто бы не хватало дыхания и голоса, и Лена почти задыхалась.
Смогла подняться разве что через долгие полчаса и после этого проревела неделю. Думала о сестре. Сначала не верила, как и родные. Потом злилась, глядя на них и вспоминая сестру. В конце концов слёзы просто закончились, и Лена вспомнила, что она-то жива. Не сразу, конечно. Но относительно быстро. Только вот время от времени снова терялась, и горе цепляло её хваткими своими когтями.
Родители так и не отошли. Рано ещё. Даже оградку пока не поставили. Земля должна осесть, а там и всё как надо будет. Не будет… Нет-нет, без Марины уже больше никогда и ничего как надо не будет.