Частная Академия - стр. 58
— Мира, иди уже, — тихо и неприязненно произносит Чернышев. — Спасибо, удружила.
— Да пошли вы все! — взрываюсь я. — Моральные уроды и трусы!
— О-о-о… — Дружный возглас быстро скатывается на громкий смех. Но я его всеми силами игнорирую. Не знаю как, но я выберусь отсюда!
— Сколько драмы, — насмешливо вздыхает Вэл. Он сидит за столом с Шумским и демонстративно аплодирует мне. — Стэн, может, пусть валит отсюда, раз мы ей так не нравимся?
— Да легко! — лыбится Стэн. — Пошла вон! Если хочешь, конечно, чтобы пацаны без трусов прыгали.
— Чего?! Что ты несешь?!
— Не хочешь? — с издевкой спрашивает Шумский. — Тогда вали обратно в загон, сука, и рот свой закрой, пока тебе его не заткнули.
Истомин отпускает непристойную шутку, чем бы он заткнул мне рот прямо сейчас. В ушах шумит, от бессилия на глазах у меня появляются слезы. Понимаю, что проиграла.
— Да вали уже отсюда! — шипит на меня Чернышев.
Смотрю на его голые ноги, боюсь поднять взгляд.
Перед глазами все плывет, под улюлюканье и свист возвращаюсь в загон.
— Ну что, выебнулась, коза? — Ларченко злобно толкает меня плечом. — Если с ними и с нами что-то случится, тебе не жить, поняла?
Внутри меня будто что-то ломается. И виной тому не страх перед Катькой, а собственная беспомощность.
Парням тем временем вручают маркеры для игры в пейнтбол. Из защиты — только шлемы на голову. Отворачиваюсь — не могу смотреть на почти голых ребят.
— Все просто, — объясняет им Селиванов. — Кто первый добежит вон до того дерева, тот и победил. Стрелять можно куда угодно, хоть в яйца друг другу. Вперед!
Зажмуриваюсь, но все же успеваю увидеть, как самый сильный и высокий среди парней Шмелев, спрятавшись за куст, начинает палить из маркера по тучному Эдику. Тот визжит от боли — Андрей попал, значит.
— Сто процентов, Андрюха их всех уделает, — деловито произносит Катька, и девчонки с ней соглашаются. — Вот уроды, а? Что нас, интересно, заставят делать? Блин, я не хочу раздеваться, холодно же!
На меня внимания никто не обращает. С закрытыми глазами сижу, приткнувшись к деревянной изгороди. Слышу вопли, свист и подбадривания разгоряченных мажоров. Как такое вообще возможно?!
Все заканчивается довольно быстро — Шмелев и правда выиграл, но его тоже подстрелили. Не знаю кто. Да мне уже все равно. Не представляю, как в понедельник приду в академию и буду им всем смотреть в глаза. Если б не эти чертовы два миллиона, ноги бы моей в этом гадюшнике не было!
Затыкаю уши, чтобы не сойти с ума от бессилия и возмущения.
Меня дергают за руку, вынуждая убрать ладони от ушей. И тут же в голову врываются десятки шумов.