Частичка тебя. Мое счастье - стр. 8

Мне не нравится, куда ведет меня эта политика.

Я слишком давно одна.

Устала.

Мы переписываемся минут пятнадцать, потом Алена убегает по рабочим делам, угрожает написать, как только она вечером доберется до дома, и мне снова становится пустовато. Но есть еще неотвеченные сообщения, поэтому мне есть чем занять беспокойные пальцы.

О моем самочувствии справляется Олеся, еще несколько сотрудниц. Всем отвечаю примерно одно и то же в нейтральных формулировках.

Абонент “Шура” – самый неожиданный из написавших. Я помню её вчера – сидящую напротив меня в машине, объедающую ногти под корень и смотрящую на меня расширенными зрачками.

“Анжела Леонидовна, как вы?”

“Я в порядке, Шура, но в больнице”.

Мне кажется, что после такого ответа диалог должен загнуться, но с удивлением вижу три точечки “абонент набирает сообщение”.

“Анжела Леонидовна, а правда, что вас вчера в конюшне заперли?”

Перед ответом на это сообщение я зависаю, постукивая по колену пальцами. Мне не хочется, чтобы об этом судачили. Это, мягко говоря, роняет мой имидж руководителя. В то же время… Свидетели у этой истории есть. И враньем я могу только усугубить свою ситуацию.

Пока я висну, от Шуры успевает прилететь.

“У нас вчера и сегодня работали полицейские, спрашивали про этот случай. Говорят, что расследуют. Камеры смотрели, всех допрашивали”.

Ох, черт.

Вот это ничего себе!

Интересно, кто такой деловитый?

Хотя вариантов у меня немного. Это Ольшанский. Он меня услышал про “толчок”, он решил разобраться. Но зачем привлек полицию? Могли ведь тишком разобраться сами!

“Ну и чего они насмотрели на камерах, не говорили?” – набираю я, прикидывая общий урон, нанесенный моей репутации. Колоссальный урон. Теперь по всему клубу будут ходить сплетни, одна другой краше.

Ладно, разберусь с этим по факту. Самый пик сплетен я всяко пролежу.

“Парни из охраны говорят, на видео сложно понять, кто”, – Шура совершенно неожиданно оказывается неплохим источником информации.

Правда информация эта меня печалит, но все-таки теперь я знаю.

А камеры у нас и правда паршивые. Понятия не имею, в каком веке их закупали.

“Так все-таки это правда, да?” – спрашивает настырная Шура.

“А меня что, на камерах не видно?” – пишу насмешливо, а потом все-таки решаю не изводить девочку своим ехидством и просто добавляю: “Да, правда. Веста меня не тронула, но честно говоря, шансов на это было мало”.

Шурочка начинает снова что-то набирать, но дверь палаты хлопает, и ко мне бодрым шагом направляется дежурная медсестра. Опускает мне на ладошку пузыречек с еще двумя таблетками магния и дергает головой.