Частица твоего сердца - стр. 50

– Десять лет в приемной семье?

Он кивнул.

– Боже, не могу себе представить, – проговорила я. Он напрягся, и я поняла, что ему тоже вовсе не хотелось это представлять. – Но я знаю, о чем ты говоришь. Отчасти. Моя мама… – Я махнула рукой. – Не обращай внимания.

Он не сказал ни слова, лишь взглянул на меня. И в глазах его ясно читалось: «Мне ты можешь рассказать».

– Я просто хотела сказать, что родители Вайолет были лучшими друзьями, а теперь их брак разваливается. Она никогда не видела нормальных отношений. Как и Миллер. Да и я тоже.

– И я не видел, – признался Ронан.

– Значит, ты не пустое место, – проговорила я. – Мы все просто… ну, не знаю, бежим от сломанных браков.

– Сломанных, – повторил он, слегка скривив губы. – Да, можно и так сказать.

Я подняла на него глаза. Разговаривать с Ронаном было все равно что тянуть за ниточку. Дернешь слишком сильно, и она порвется. Вопреки здравому смыслу я хотела узнать о нем больше. И понять, довелось ли ему в жизни испытать хоть что-то хорошее.

– Ты когда-нибудь видел родителей счастливыми? – мягко спросила я.

– До того, как они умерли? – Его рука под моей ладонью напряглась, а взгляд серых глаз вновь стал жестким и безжизненным. – Нет. Никогда.

– Прости. Это не мое дело. – Я взглянула на его перевязанную руку. – И я здесь уже закончила.

Но он не двинулся с места, как и я. Моя ладонь по-прежнему касалась его предплечья, и он не сводил с нее взгляда. Я бездумно повернула его руку, открывая татуировку с пронзенной кинжалом ладонью.

– «Руки помнят», – прочитала я. – Что это значит?

– Это часть цитаты, – пояснил он. – «Руки помнят то, что забывает разум». То есть когда случается нечто дерьмовое, мы стремимся это забыть. Двигаться дальше. Но не можем. Оно проникает в нас до самых клеток. Просачивается в кровь.

Я все еще держала его руку.

– Насколько дерьмовое?

«Что случилось с твоими родителями, Ронан?»

Наши взгляды встретились, и на несколько секунд я потерялась в глубине его глаз. Из них ушли безжизненность и жесткость, и теперь они походили на глубокие колодцы, затуманенные воспоминаниями. И пронзали не хуже кинжала.

Ронан не двигался, но, казалось, все сильнее впитывал мои прикосновения. Взгляд его прояснился. Парень пристально уставился на меня, разглядывая лицо, подбородок, рот…

А потом он моргнул, словно вышедший из транса человек. Нить оборвалась. Он отдернул руку и встал.

– Не бери в голову.

Слегка ошеломленная, я наблюдала, как он поднял грабли и принялся грести уже расчищенный участок земли.

– Мне не следовало приходить, – через минуту проговорил он, стоя ко мне спиной.