Чаща - стр. 9

– Всего доброго, Марьяна, – попрощалась Татьяна Васильевна, но в дверях обернулась: – Желаю вам удачи и хочу напомнить, что удача любит смелых.

Я выдавила из себя слова благодарности, заподозрив, что она уже в курсе моих проблем с должностью. Видит бог, я старалась, но та же Татьяна Васильевна не раз давала мне понять, что я что-то где-то пропускаю и не дотягиваю… Я‑то воспринимала это как помощь, но к чему заниматься самообманом? В понедельник я должна буду сдать дела и попрощаться с возможностью быть рядом с Перчиным.

– Ольга Леонардовна, – позвонила я хозяйке комнаты, которую снимала, – меня не будет пару дней, ключи оставлю у соседки.

Жильё было оплачено вперёд, но дом был старый, так что мало ли – трубу прорвёт, или соседи затопят. Чужая квартира требует к себе внимательного отношения, а это – обязательства.

Выключив свет и поставив офис на охрану, я спустилась по широкой мраморной лестнице и вышла из здания. Через дорогу простиралась Фрунзенская набережная, и я не могла отказать себе в ставшем ежедневным ритуале прогуляться по ней до самого метро. Времени на сборы у меня было не так уж много, но жила я в двух остановках от Ярославского вокзала, так что рассчитывала прибыть вовремя. Билет заказала в обеденный перерыв – плацкарт, боковушка. Не самое удачное место, но я не испытывала сожалений по этому поводу. Мне хотелось поскорее решить так некстати появившуюся проблему.

Я нервничала, и было отчего.

Про нас говорили разное – кто-то жалел, кто-то подозревал, а кое-кто не стеснялся в выражениях, называя убийцами. Боже мой, что пришлось пережить моей матери! Уверена, случившееся стало спусковым крючком её болезни. Она цеплялась за каждую деталь, переспрашивала, заставляла вспоминать подробности, доводила себя и меня до истерики и в конце прижимала мою голову к себе так сильно, что, казалось, мой череп лопнет, как переспелый арбуз.

Верила ли она мне? Сомневаюсь. Да и кто поверит в то, о чём я твердила раз за разом. Я стала свидетелем чего-то необъяснимого, не поддающегося логике, что, вероятно, лишь мешало следствию. Когда я стала старше, то поняла, как рисковала. Меня могли и в «дурку» отправить. Ведь мои друзья были куда как сдержаннее в этом вопросе. Возможно, именно это и разделило нас.

Я глубоко вдохнула влажный московский воздух. В горле загорчило. За спиной безостановочно двигались машины, внизу, перекатываясь желтовато-серыми барашками у берега, блестела свинцовая вода. Я приняла Москву вместе с её ритмом и энергетикой, с её улицами и мостовыми, с памятниками, парками, наглыми голубями и чайками не сразу. Но всё изменилось в тот самый миг, когда я впервые увидела Дениса Перчина. Господи, я ещё и имени его тогда не знала, но вдруг ощутила этот город своим просто потому, что он живёт в нём. Верила ли я в любовь с первого взгляда? Я предпочитала совсем не думать об этом и уж тем более не искать. Моё положение было слишком шатким, чтобы позволять себе думать о всяких глупостях… Но любовь – это не глупость, это невероятное чувство, способное раскрасить самый серый день яркими красками.