Чаша гнева - стр. 39
– Иерусалим считается столицей, – рассказывал брат Анри, пока они шли по городу. – Но король большую часть времени живет в Наблусе.
Робер шел молча. Он всем существом ощущал святость этого места как жар, поднимающийся из-под земли. Куда-то делась усталость, а тело охватила приятная истома.
– Как называется эта улица? – спросил он голосом, полным благоговения.
– Это улица Святого Стефана, – ответил брат Гильом. – У ворот, через которые мы только что проехали, этого первейшего из мучеников побили камнями!
Улица Святого Стефана была широкой и прямой, а вот отходящие от нее проулки – узкими и извилистыми. Некоторые из них покрывали каменные своды. То и дело встречались монастыри, церкви и обители. В глазах рябило от ярких одежд горожан, среди которых черными и белыми пятнами смотрелись одеяния монахов.
На рыцарей Храма никто особенного внимания не обращал.
Они миновали паперть Гроба Господня, около которой толпились десятки нищих. Тут было множество паломников. Их можно было сразу узнать по ошеломленному виду. Некоторые из них размахивали пальмовыми ветвями, которые продавались чуть дальше – на улице Храма.
Миновав ее, рыцари оказались на обширной площади.
За ней возвышался Храм.
Глава 4
Христиане взимают с мусульман на своей территории определенный налог, который был установлен с доброго согласия…
Воины заняты войной, народ же пребывает в мире. В этом смысле ситуация в этой стране настолько необычна, что и длинное рассуждение не смогло бы исчерпать тему.
Ибн-Джубайр о Леванте, 1184
Храм был огромен. Он вздымался городом в городе, крепостью в крепости. Его мощь подавляла, казалось, что исполинская каменная махина неизбежно рухнет с вершины холма, на котором расположилась.
– Не стоит так долго стоять с открытым ртом, – донесся до Робера чуть приглушенный голос брата Анри, – а не то пролетающие мимо вороны примут его за дупло и угнездятся там.
Молодой рыцарь встряхнул головой, отгоняя наваждение. Храм оставался на месте, вовсе не спеша падать. Сбоку от его махины виднелась небольшая церковь, построенная, судя по всему, совсем недавно.
– Святая Мария Латинская, – осеняя себя крестным знамением, с глубоким почтением в голосе проговорил брат Анри. – Да благословит нас Матерь Божия…
Прочие рыцари тоже перекрестились.
– Поспешим, братья, – сказал практичный брат Андре, – пока ворота Дома не закрыли на ночь.
– Не закроют! – уверенно заявил де Лапалисс. – Пока весь караван не окажется внутри! Никто не захочет терять груз!
Действительно, вокруг телег уже суетились слуги, бегали братья-ремесленники, среди них можно было видеть белые одеяния рыцарей, отбывающих наказание тяжелыми работами. Отдавал указания и распоряжался всем дородный рыцарь с пышными, седыми усами. С братом Анри они обменялись вежливыми поклонами.