Чаша Герострата - стр. 34
Я упоминаю об этом, потому что разговоров о кошке хватило в офисе дня на три, даже начальник подключился и дал Вике телефон знакомого ветеринара.
То есть в офисе было все тихо, даже Лизавета Павловна ни к кому не цеплялась. Настроение у меня было неплохое: не то помогли эксперименты коуча, не то вечер у Ленкиной мамы – во всяком случае, спала я хорошо, засыпала быстро и не просыпалась от кошмаров.
Александра мне навстречу не попадалась, я уж понадеялась, что она уволилась, и решила забыть все минувшее.
Сколько можно возвращаться к тому, что было полгода назад? Было бы что вспоминать…
И на третью ночь, когда я почти убедила себя, что мне удалось все же прийти в норму, мне снова приснился сон.
На этот раз мне снилось, что я крадусь по облицованному кафелем коридору, сжимая в руке какой-то увесистый пакет…
Да это же коридор бассейна!
Выходит, я прошла через служебный коридор, кладовку и душевую…
А пакет в моей руке – строительная смесь, которую я прихватила в кладовке…
А вот и вход в женскую раздевалку!
Я проскользнула внутрь.
Там не было ни души.
Я притаилась за шкафчиком и приготовилась долго ждать…
Во сне время редко тянется медленно, и вот уже дверь раздевалки открылась, и в нее вошла Александра – в мокром купальнике и резиновой шапочке.
Она подошла к своему шкафчику, открыла его…
Тут же я выскользнула из своего укрытия, подкралась к ней…
Я двигалась медленно и плавно, словно под водой, как это бывает только во сне.
Медленно и плавно я подняла руку с тяжелым пакетом… и обрушила этот пакет на голову Александры.
Она даже не вскрикнула – только беззвучно раскрыла рот. Медленно и плавно она опустилась на пол.
Я наклонилась над ней, все так же медленно надела ей на голову прозрачный пакет, затянула его на шее, немного подождала.
Александра несколько раз судорожно дернулась и окончательно затихла.
Я все же еще немного подождала, а потом подняла ее (она оказалась неожиданно легкой) и затолкала в открытый шкафчик.
Левая нога никак не помещалась.
Я уперлась коленом и с трудом запихала непослушную ногу, захлопнула шкафчик и заперла его на ключ…
И проснулась.
Я была вся в поту – то ли от жары, то ли от пережитого во сне кошмара.
И я очень хорошо помнила свой сон.
Свой ужасный сон.
Я до сих пор отчетливо видела безжизненное лицо Александры, отделенное от меня прозрачным пакетом, ощущала ее последние предсмертные судороги…
Господи, только я подумала, что избавилась от своего наваждения, – и вместо прежнего на меня свалилось другое, еще худшее!
Неужели я теперь обречена каждую ночь, ночь за ночью, убивать Александру? Вот спасибо коучу-то за все хорошее!