Час волка - стр. 74

Что же, жизнь полна неожиданностей.

Майкл шел за молодой француженкой, и лес укрывал их.

После часа быстрой ходьбы в юго-западном направлении, в течение которого они пересекли несколько полей и дорог – все это время Габи держала «Шмайсер» наизготовку, а уши Майкла настороженно прислушивались к звукам – она сказала:

– Тут мы подождем.

Они находились среди деревьев, росших вдоль опушки леса, и Майкл увидел перед собой одинокий фермерский каменный домик. Он был полуразрушен, крыша его провалилась, уничтоженная, вероятно, случайной бомбой союзников, снарядом из мортиры или эсэсовскими карателями, охотившимися на партизан. Даже земля вокруг дома обуглилась от огня, от сада остались лишь несколько обгоревших пеньков.

– Вы уверены, что мы там, где следует быть? – спросил ее Майкл. Вопрос был бессмысленным, и ее холодный взгляд сказал ему об этом.

– Есть определенный график, – объяснила она, усаживаясь на корточки и кладя «Шмайсер» на колени. – Мы не сможем попасть внутрь раньше, чем через… – Она замерла, пока смотрела на светящиеся стрелки своих наручных часов. – Двенадцать минут.

Майкл встал рядом с ней на колени, пораженный ее способностью ориентироваться. Как она смогла найти это место? Конечно, по звездам, если только она не знала маршрут наизусть. Но хотя они были явно в том месте, где им полагалось быть в условленное время, здесь поблизости не было никаких других ориентиров, кроме одинокого разрушенного фермерского домика. – Вы, должно быть, имеете какой-то опыт обращения с танками, – сказал он.

– По правде говоря, нет. Просто у меня был любовник-немец, который был командиром танкового экипажа. От него я научилась всему. Майкл поднял брови. – Всему?

Она быстро глянула на него, потом опять отвела взгляд в сторону; его глаза казалось светящимися, как стрелки ее часов, и они смотрели не мигая. – Это необходимо, чтобы я…

Выполняла свои обязанности на благо страны, – сказала она, слегка неуверенно. – Этот человек обладал сведениями о грузовиках с конвоируемыми. – Она чувствовала, что он смотрит на нее. – Я делала то, что от меня требовалось. Не больше.

Он кивнул. «Этот человек» – сказала она. Ни имени, ни чувств. Эта война была такой же безжалостной, как перерезанное горло. – Я сожалею о том, что произошло в деревне. Я…

– Забудьте об этом, – прервала его она. – Вы в том не виноваты.

– Я видел, как умирал старик, – продолжил он. Конечно, ему и раньше приходилось видеть смерть. Много раз. Но холодная аккуратность ударов носков и каблуков Бутца все еще заставляла его внутренне содрогаться. – Кто тот человек, который убил его? Харцер называл его Бутцем.