Час медведицы - стр. 11
– Я готов! – Владимир порывисто повернулся к нему.
Будимир похлопал его по плечу.
– Я помогу, но сначала ты должен побольше узнать о своих корнях. И поверь, я вовсе не против иудеев. Я против того, что мы предали нашу религию. И посмотри кем теперь стал русский народ? Да разве к нам относятся с тем уважением, с которым относились к нашим предкам? Отсюда и беды наши. – Будимир обвел рукой окружающие их деревья. – Вот они – воплощения земные богов. Лучше им молись, чем рисованным иконам. Я и о березе тебе могу рассказать и еще о том, кому памятник поставлен и чье имя носит наш город.
– Вы имеете в виду Ярослава Мудрого?
Будимир грустно улыбнулся.
– Был бы он мудрым, послушался бы своей Березини и оставил бы Северную Русь в покое, а не продолжил бы деяния своего отца-развратника, возжелавшего на старости лет брака с византийской принцессой.
Повинуясь возникшему внезапно чувству, Владимир подошел к березе, коснулся шершавой коры и прижался к ней всем телом и обхватил руками. Зашелестели листья. Качнулись ветки. Владимир закрыл глаза и как будто провалился куда-то. И не просил даже, а почувствовал, как вся тяжесть, всё дурное что мучило уходит от него в берёзу, а из неё в землю. И так вдруг хорошо ему стало, что губы сами сложились в «спасибо». Даже поклониться берёзке захотелось. Будь он один так бы и сделал, а тот человек странный, который смотрел на него, смущал его. Владимир не привык свои чувства на людях выражать.
Постояв чуть-чуть, глядя на дерево, уселся на бревно. Будимир продолжил рассказ. И такая была магия в его голосе, что Володя закрыл глаза и словно в кино увидел события давно минувших лет.
Глава 8
Вероника читала, лежа в постели, когда услышала в коридоре тихие шаги. В комнате появилась Олеся. Глаза полузакрыты, в руках медвежонок.
– Олеся, ты что?
Не обращая никакого внимания на слова матери, девочка прошлась по комнате и пробормотала несколько бессвязных фраз, из которых можно было понять, что она говорит о какой-то медведице. Вероника быстро поднялась и, обняв дочь за плечи, отвела в постель.
Легла снова, попыталась читать, но не смогла: раньше дочка никогда не ходила во сне. «Надо увозить её из этого города», – решила молодая женщина, ворочаясь с боку на бок.
О своём ночном приключении Олеся ничего не помнила, а когда Вероника предложила ей уехать, лишь грустно покачала головой.
– Слишком поздно, мам. Она уже вошла со мной в контакт.
От странных слов и ноток обреченности в голосе дочери Вероника вздрогнула и подсела ближе, впиваясь взглядом в ее лицо.
– Кто она, милая?