Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3 - стр. 33

– Великие звезды… Уолтоном были вы!

– Да. Был. И мы даже его нашли, но я не смог его уничтожить. На то, чтобы сделать это не магическим способом – у меня не хватало ресурсов, а магия… Совет бы казнил меня, так как технически он был уже абсолютно жив. Я связался со Стражами и объяснил им ситуацию, и весь Белый Совет кипел целый год от возмущения, после чего эти старые говнюки решили, что необходимо уничтожить все мои записи.

– И те несколько страниц из журнала…

– Я проник в каюту капитана и взял его судовой журнал, где вписал разработанными мной чернилами кое-что, что нужно было сохранить любой ценой. После чего – в бессилии наблюдал, как все, что я смог сделать для этого мира, было предано огню. Я лишился статуса чародея Белого Совета, стал изгоем, и… Ну, в общем, это уже совсем другая история. Однако, кое-кто догадался, что я не все позволил уничтожить… Один из них – это ваш наниматель. Он потомок того, кто был так же непосредственным участником той истории.

– Кого?

Улыбка вновь тронула его лицо, и он спросил:

– А кто в книге выжил из всей родни Виктора?

Я порылся в памяти.

– Кажется – его брат… Эрнесто, если не ошибаюсь.

Да. Он был моим двоюродным братом, на самом деле. И помогал мне создавать новую личность, чтобы я мог спокойно жить дальше.

– А кто еще? Ведь кто-то же украл страницы.

Иоганн серьезно посмотрел на меня.

– Высокий… Выше вас. Крепкий. Короткая стрижка. Волосы темные, на висках немного седины…

– Да!

Он замолчал, после чего – тихо произнес.

– Видимо, это судьба… Мне придется попросить вас не только помочь мне найти страницы, но и уничтожить его.

– Это…

– Да. Мое лучшее творение, и моя самая большая ошибка.

Мы почти доели, когда я поинтересовался:

– Но почему? Почему вы собираетесь уничтожить его? Он же грандиозен. Великолепен.

Диппель вздохнул.

– И противоестественен. Я достаточно давно живу, чтобы понять это. Молодой человек, он не жив в абсолютном смысле этого слова. Только Бог может сотворить жизнь. У меня же получилась хоть и удачная, но подделка. Он не человек, хотя все составные части и принадлежали людям. Его душа не обретет покоя, пока он в этом теле, а за прошедшие века – он его и весьма усовершенствовал. Это будет не только здравым смыслом, но и милосердием, причем не только в отношении его самого, но и в отношении рода людского. Я много странствовал, но то тут, то там, натыкался на задушенных им жертв.

Я допил остатки кофе.

– Ладно. Расскажите мне о нем.

Диппель поднял руку и, попросив счет, оплатил его за нас обоих раньше, чем я руку в карман за деньгами смог сунуть, после чего поднялся и вышел на улицу, а мне пришлось его догонять.