Чандра Свами Удасин. След в вечности - стр. 41
Даршана святого Гурумукха Сингха
Когда Свамиджи шел из Дхарасу в Нарендра Нагар, некий водитель грузовика, испытывавший глубочайшую привязанность к святым, остановил свой автомобиль и с величайшим уважением пригласил монаха в кабину. Он довез его до Нарендра Нагара, а взамен попросил только благословения. Оттуда Свамиджи продолжил путешествие пешком, и на момент прибытия в Харидвар ноги его снова распухли, покрылись болезненными трещинами и мозолями. Поэтому он решил на несколько дней задержаться в Харидваре, прежде чем продолжить путь в Кашмир.
Свамиджи прослышал от другого святого о великом просветленном мудреце в годах – святом Гурумукхе Сингхе, который жил в полном уединении близ Сапта Саровара в соломенной хижине в джхади – густом лесу, покрывающем острова среди многочисленных рукавов Ганги. Свамиджи захотелось просить даршану у этого святого мудреца, и он подумал, что с удовольствием проведет с ним несколько дней, если тот позволит.
И тогда он отправился на поиски мудреца – через бурные воды Ганги, через дремучие джунгли… Наконец, он увидел святого. Погруженный в медитацию, тот сидел с закрытыми глазами на бамбуковом кресле возле соломенной хижины на берегу Ганги. Процитируем Свамиджи:
«Я смиренно склонил голову перед мудрецом и безмолвно уселся напротив. Рядом с ним я ощущал очень сильное божественное присутствие, хотя и не мог толком понять, в чем оно состоит.
Святой Гурумукх Сингх принадлежал к направлению нирмала, которое основал Гуру Говинд Сингх, десятый Учитель сикхов. Этот мудрец был очень спокоен, тих и преисполнен любви. Лицо его излучало умиротворение, чистоту и теджас (свет). Помимо прочего, он был известным знатоком санскрита.
Минут через тридцать он медленно открыл глаза и, увидев меня, попросил представиться и сообщить о цели моего визита. Спокойно и терпеливо послушав меня в течение двух-трех минут, он молвил: „Я не раз слышал от разных людей о величии Бабы Бхуман Шаха. Это был великий мудрец. Однако сегодня мне впервые довелось повстречать монаха, принадлежащего его традиции“. Святой был очень добр ко мне и отнесся как к собственному ребенку. Он позволил мне остановиться в его хижине.
Помню один интересный случай, произошедший в первую же ночь в его хижине. Ночью я ощутил, как что-то движется под циновкой, на которой я спал. Оно шипело – я испугался. Я открыл глаза и увидел в тусклом свете луны, пробивавшемся в хижину через окно, что мудрец сидит со скрещенными ногами, глубоко погруженный в медитацию, метрах в полутора от меня. Оставшиеся пять часов той ночи мне не спалось – было страшно, – но мудрец неподвижно сидел в той же позе, в глубокой медитации. Утром, после восхода, я рассказал мудрецу о случившемся и о моем страхе. Рассмеявшись, мудрец сказал: „Тут действительно есть совсем молодой питон, который частенько заползает в хижину для ночлега. Я много раз ловил его в горшок, уносил и выпускал в лесу, примерно в километре от моей хижины, но он упорно возвращается. Нравится ему ночевать у меня. Так что теперь я его уже и не выгоняю. Он очень умный и ласковый – не укусит и ничего плохого не сделает, даже если ты нечаянно на него наступишь“».