Цезарь, или По воле судьбы - стр. 56
Почти у всех убитых была отрезана голова. Эбуроны, как и многие другие галльские племена, как кельты, так и белги, имели обыкновение вывешивать эти жуткие доказательства воинской доблести у входа в свои жилища.
– Торговцы хорошо заработают на кедровой смоле, – продолжил Цезарь.
– На кедровой смоле? – переспросил Руф, который тоже плакал, находя странной эту бесстрастную беседу.
– Для обработки голов. Чем больше голов у двери галла, тем выше его воинский статус. Простые воины оставляют лишь черепа, но знать держит головы в кедровой смоле. Мы узнаем Сабина, когда увидим.
Вид мертвецов на поле брани не был в новинку для Сульпиция Руфа, но в своих первых сражениях он участвовал на Востоке, где все выглядело по-иному. Цивилизованно, как он только что понял. Он прибыл в Галлию всего за два дня до этого путешествия в смерть.
– А ведь их не зарезали, как беспомощных женщин, – сказал Цезарь. – Они отчаянно сопротивлялись.
Внезапно он остановился.
Он подошел к тому месту, где выжившие, без всякого сомнения, закололи себя. Их головы остались на плечах, эбуроны, очевидно, не осмелились приблизиться к ним, возможно из суеверного страха перед столь непонятным им мужеством. Умереть в бою – значит покрыть себя славой. Но убить себя после боя, во мраке ночи, – это ужасно.
– Горгона! – воскликнул Цезарь и разрыдался.
Он стоял на коленях возле убитого ветерана, обнимал недвижное тело, прижимался щекой к седым безжизненным волосам. Это не имело ничего общего со смертью его матери и дочери. Командующий оплакивал своих солдат.
Сульпиций Руф прошел дальше, пораженный молодостью поверженных храбрецов. Многие из них еще ни разу не брились. О, сколько скорби! Его взгляд перебегал с лица на лицо, надеясь отыскать хоть какой-нибудь признак жизни. И он нашелся в глазах пожилого центуриона, руки которого судорожно сжимали рукоять погруженного в его тело меча.
– Цезарь! – крикнул Руф. – Цезарь, здесь есть живой!
И центурион успел рассказать им об Амбиориге, Сабине, Котте и Горгоне, прежде чем отойти в иной мир.
Слезы все текли. Цезарь встал и огляделся:
– Нет серебряного орла, но он должен быть здесь. Аквилифер, умирая, отбросил его в гущу защищавшихся.
– Наверное, его подобрали эбуроны, – предположил Сульпиций Руф. – Они все здесь перевернули. И не тронули только тех, кто покончил с собой.
– Горгона знал, что их не тронут. Искать нужно здесь.
Растащив груду тел, они нашли штандарт тринадцатого легиона.
– За всю мою долгую военную бытность, Руф, я никогда не сталкивался со случаями уничтожения целого легиона, – сказал Цезарь, когда они возвращались к выходу из ущелья. – Я понимал, что Сабин – дурак, но не знал, что настолько. Он хорошо справился с Виридовигом и венеллами, и я счел, что могу на него положиться. А вот Котта, напротив, вел себя достойно.