Цезарь, или По воле судьбы - стр. 35
Как хоронили Юлию, ты, наверное, знаешь. Помпей должен был тебе написать.
Мать же твоя не сумела оправиться от утраты. Она уже была не с нами и с каждым днем отдалялась все больше. Ты же знаешь, какой она была, такой оживленной и деятельной. О, это было ужасно! Кого бы она ни увидела – прачку, Евтиха, Бургунда, Кардиксу, весталку, – она останавливалась, смотрела на нас и спрашивала: «Почему она, а не я?» И что мы могли на это ответить? Как могли удержаться от слез? А она начинала выть и снова спрашивала: «Почему не я?»
Так продолжалось два месяца, но только среди близких. При посетителях, пришедших выразить соболезнования, она брала себя в руки и держалась как полагается. Хотя ее внешний вид всех повергал в ужас.
А вечерами она запиралась в своей комнате, садилась на пол и, раскачиваясь, непрерывно стонала. Потом громко вскрикивала и вновь принималась стонать. Мы пытались помыть ее, переодеть, уложить в кровать, но она не давалась. И ничего не ела. Бургунд зажимал ей нос, а Кардикса вливала в рот разбавленное вино. На большее мы не решались. Мы все – Бургунд, Кардикса, Евтих, весталки и я – сочли, что ты бы не захотел, чтобы ее кормили насильно. Если мы ошибались, прости. Мы делали все из лучших побуждений.
Сегодня утром она умерла. Смерть была легкой. Никакой агонии (Попиллия, старшая весталка, говорит, что это милость богов). Она много дней не произносила ни слова, но перед смертью пришла в сознание и заговорила разумно и ясно. В основном речь шла о Юлии. Аврелия просила всех нас – взрослые весталки тоже присутствовали – принести за Юлию жертвы Великой Матери, Юноне Спасительнице и Благой Богине. Кажется, о Благой Богине она особенно беспокоилась. И настаивала, чтобы мы пообещали помнить о ней. Мне пришлось поклясться, что в течение года каждый день буду приносить змеям Благой Богини яйца и молоко. «Иначе, – сказала она, – с твоим мужем случится что-то ужасное». Она не называла тебя по имени до самой последней минуты, а тогда изрекла: «Передайте Цезарю, что все делается к его вящей славе». Потом закрыла глаза и перестала дышать.
Больше сказать нечего. Мой отец занимается похоронами. И он, конечно, напишет тебе. Но он настоял, чтобы скорбную весть сообщила именно я. Мне очень жаль. Я любила ее всем сердцем, и мне будет ее не хватать.
Пожалуйста, береги себя, Цезарь. Я знаю, каким это будет ударом для тебя, особенно после смерти Юлии. Хочу понять, почему так выходит, но не понимаю. Зато почему-то понимаю смысл последней фразы Аврелии. Боги посылают больше испытаний тем, кого любят. Все это – к твоей вящей славе.