Церковь, возвышающая голос - стр. 19

Далее. Существует стереотип о том, что христианская Церковь всячески препятствовала развитию науки. Но если посмотреть глубже, становится понятно, почему это совсем не так. Во-первых, именно христианство демифологизировало космос, который в античном сознании представлялся неким высшим «божеством», никем не сотворенной красотой, порядком и гармонией, в которую включено все – и боги, и природа, и люди – и которой все подчиняется. Для античного философа бог моря – это не божество, живущее в нем, а само море, поэтому его нельзя изучать «по-базаровски»: не подобает препарировать божественную действительность. Христианская же идея о том, что Бог сотворил мир, но Сам не тождествен этому миру, создает принципиально иное интеллектуальное поле: если солнце – не бог Гелиос, который едет по небу на своей колеснице, а сотворенное Богом небесное тело, то человек, будучи сам венцом творения, вполне может его изучать.

Во-вторых, идея бесконечности, которая чрезвычайно важна, к примеру, для математиков, тоже утвердилась в мире вместе с христианским сознанием. Кроме того, античное видение мира не позволяло соединить физику с математикой: оно исходило из жесткого деления всех вещей на естественные и искусственные, из противопоставления мира космоса миру артефактов. Христианство позволило наконец соединить физику с математикой, и Коперник, Галилей, а затем и Ньютон создавали физическую картину мира, оперируя уже ее языком. Так родилась современная наука.

…Список изменений, произошедших в мире после (и впоследствии) пришествия Спасителя, конечно, гораздо длиннее. Но это – то, что христианство принесло в культуру. Главное, конечно, – в другом. Все эти перемены – следствия одного, принципиального и самого важного изменения: обычный человек, созданный Богом для пребывания в любви и эту любовь растерявший, получает возможность снова ее обрести. И обратиться к Богу напрямую – как когда-то в Эдемском саду. И услышать ответ.

В июне 2008 года на Архиерейском Соборе были утверждены «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека». Одна из основных идей документа – разговор о правах человека и свободе личности необходимо вести в контексте христианских ценностей.

Почему Церковь заговорила о правах человека? Может ли и должен ли вообще этот разговор лежать в поле церковной риторики? Каким образом Церковь, упрекаемая в том, что пытается «закабалить, запретить и ограничить всех и вся», собирается говорить о свободе личности? Эти и другие вопросы мы адресовали Владимиру Легойде