Цепкие лапы времени - стр. 31
Терентьев скривил горькую усмешку:
«По крайней мере и все-таки они попытались это сделать… Просто эксперимент идеалистов создать общество справедливости не выдержал проверку само́й природы животно-человеческой сущности. Религии не один век с давних времен увещевали в желании урегулировать эту, наверное, вселенскую парадигму – плодиться и размножаться. Размножаться и в прямом и переносном – увеличивая себя, ты вольно-невольно подавляешь, пожираешь окружающих (что-то похожее было у Джека Лондона в “Морском волке” – концепция “закваски”).
В конкуренции выживает сильнейший, двигая само содержание мироздания (неизвестно только – улучшая или ведя к очередному тупику-концу).
Хорошо Вселенной – ей безмерно есть куда расширяться. Что-то меня в философию потянуло…» – успел еще подумать Терентьев, когда думы были прерваны резко открывшейся дверью «Волги» – сотрудник «девятки»[25] шумно уселся, качнув рессоры, коротко бросив водителю «трогай».
Заурчав двигателем, машина мягко покатилась.
Эта сентябрьская Москва рисовалась из окна автомобиля, будто с фильма «Служебный роман»: дождь, зонты, спешащие на работу советские служащие (рабочим профессиям на «проходную» к семи), стайки школьников, переполненные по часу пик «скотовозки»-автобусы, «волги», «жигуленки», «москвички́».
Затем некоторая пауза и уже можно наблюдать стихийно кучкующиеся и рассасывающиеся очереди (интересно, андроповская программа – гонять прогульщиков – уже в действии?).
Серенько немного – за отсутствием растяжек-баннеров, пестрых шмоток на людях, иномарок на дорогах… но все какое-то живое, трогательное. Фильм без рекламы.
Помня Москву задвухтысячных по последнему приезду в морштаб, сейчас Терентьев ощущал неожиданно доброе дыхание города.
«Может, и правда люди раньше были положительней».
Нечестность была лишь в том, что действительность созерцалась и воспринималась из салона персонального автомобиля, да и столовался во внутренних буфетах Кремля, Лубянки, реже по случаю в ресторанах (статусной «Праге», например). Холодильник выделенной ему квартиры, с инвентарными номерами на мебели, наполняли спецпайком с гэбэшного довольствия.
И вообще, его, видимо, основательно «прибрал к рукам» этот всесильный «комитет», исключив всякую привязку к флоту.
Морскую форму надел лишь единожды на встречу с Андроповым. На повседневку ему выделили выбором пару добротных костюмов, отоварив прочей необходимой одеждой-обувью, не забыв и про другие средства обихода.
– Это все на первое время, пока в Кремле не определились, – пояснял лично курирующий его офицер КГБ, выполняющий функцию и сопровождения-охраны, и «няньки-гида», доброжелательно играя роль простачка, – может, перейдем на «ты»? Вы не против? Меня – Вова.