Цепь рубикона. Круг первый. Книга третья - стр. 6
Юн отшатнулся.
Какой-то бред. Как можно обвинить его в такой жестокости? Они все ума лишились там? А Тома, почему ей не удается ничего объяснить?
– Я этого не делал… Как я могу это доказать? Как?
– Я хочу, чтобы вы признались. Хозяин возлагал на вас большие надежды, доверял управление домом. После такого предательства нужно рассказать обо всем и не издеваться над господином Кникеном дальше.
Юн пропустил монолог мимо ушей, думая о своем:
– А госпожа Тома? Что она? Тома тоже думает, что я – преступник и заслуживаю только тюрьмы или чего похуже? Она не может поверить во все это.
Защитник засмеялся, как же мерзко звучало тихое хихиканье в полной тишине.
– Я не был бы так уверен.
Юн развернулся. Наручники мешали ему выразить бушующие внутри эмоции.
– Ты что-то знаешь? Что она сказала?
– Странный интерес для обвиняемого. Ничего не произошло. Пока. Я рад, что вас вовремя задержали, и госпожа Тома не стала добычей убийцы. Уверен, силки уже её поджидали.
Он не понимает или притворяется? Как можно не осознавать, что убийца никуда не исчез, и он там, может появиться в любой момент.
– Настоящий преступник на свободе и Томе грозит опасность!
Но защитник уже уходил. Услышав крик Юна, он с легкой усмешкой обернулся:
– Что-то мне подсказывает, ничего больше им не угрожает.
Наконец-то она осталась одна. Солель подошла к окну и распахнула его створки. Деревянные окна раскрылись, и она только сейчас осознала, что оказалась в старинном заброшенном поместье. А за ним молча высился огромный сад, заросший большими деревьями и дурманящими россыпями цветов. Какие красивые лианы плетутся по каменным стенам и манят взгляд все дальше и дальше, на самую вершину крыши. Как божественно красиво… Покой и радость от простого созерцания. Солель не хотела ничего. Движение, борьба, обиды… Только здесь можно обо всем забыть, навсегда погрузившись в цветочную иллюзию.
Н ей покоя больше не будет. Воспоминания всегда останутся на душе мертвым невыносимым грузом. Только толкнешь или непроизвольно заденешь, и он яркой болью накроет тебя, не давая дышать, застилая жизнь перед глазами.
Смерть Маяна, это самая страшная боль. За исключением того разочарования, которое она испытала, потеряв все. Да, было и другое потрясение, то страшное прощание с прежней жизнью, которая осталась где-то далеко. Благодаря алласцу она вспомнила детали забытой жизни, свою семью, но что-то в ней атрофировалось, исчезло. Она не чувствовала привязанности к своим корням и близким. Новая жизнь холодными ножницами отрезала прошлое.
Наверное, это какие-то побочные эффекты. Словно она действительно перестала быть собой, только воспоминания и остались… А новая личность все больше её захватывает, заполняет значительную часть души. Если бы только она имела возможность узнать, что там с ним, с алласцем. Неужели никакого пути назад больше нет?