Центр тяжести - стр. 33

– Моя мама работает в архиве.

Он смотрел на ровные струи воды, стекающие с рифленого козырька. Подставил руку под одну из струй.

– И? – спросил я.

Он, щурясь, смотрел на меня.

– Он в Рассвете – с сорок четвертого года. Был на войне, получил ранение. Он был одним из ведущих специалистов в местном сельскохозяйственном институте. Он знает об этих озерах все. Он их проектировал. Это ведь искусственные водоемы.

– И почему ты думаешь, что он что-то нам расскажет?

– Ну, есть только один способ выяснить.

– Какой?

– Спросим у него.

– «Спросим»? Мы?

– Ну да. Ты же хотел поучаствовать в расследовании-нет? Опрос возможных свидетелей – это важнейшая часть любого расследования.

– Хорошо, но как ты собираешься спросить у него про озера?

Он пожал плечами:

– Вежливо.

И все же Грек меня заинтриговал. Всю ночь я не мог уснуть – все думал об этом озере. Куда оно пропало? Неужели можно вот так просто взять и заставить исчезнуть целое озеро? А что, если его украли? Да ну, чепуха, разве можно украсть целое озеро? Озеро – это не бумажник, его нельзя просто так сунуть в карман и уйти.

Грек не просто играл в детектива. Он, кажется, «жил в детектива», полностью вживался в эту роль. Любил загадки, ребусы. И если не находил их – то просто выдумывал, чтобы хоть как-то развлечься. На скучных уроках мы с ним обменивались записками. Учителя иногда эти записки замечали и отбирали у нас – выходило неловко, особенно если мы писали гадости про учителей.

Тогда Грек придумал систему шифрования. По сути, это был просто листок в клеточку с двумя столбцами букв: первый – кириллический алфавит, второй – набор выдуманных символов, стилизованных под язык Хищника из одноименного фильма с Шварценеггером.

Его система вряд ли стала бы проблемой для Алана Тьюринга, но учителей она вводила в ступор – и мы могли спокойно переписываться на уроках на своем «хищниковском» языке, не боясь разоблачения.

А еще у него было тайное убежище – водонапорная башня в поле за девятым домом.

Башня торчала посреди кукурузного поля, как ракета, готовая к пуску. Высокая, чуть покосившаяся, обшитая проржавевшей жестью. На двери висел огромный висячий замок в форме львиной головы. Грек позвенел связкой ключей и сунул один из них в пасть льву, тот звякнул и впустил нас.

– Откуда у тебя ключи? – спросил я.

– Места знать надо.

Мы поднялись вверх по кривой винтовой лестнице. Грек включил маленький ручной фонарь.

– Не смотри вниз, – сказал он мне.

– А куда там смотреть? Не видно ж нифига.

– Все равно не смотри.

Мы поднялись на вершину башни. Он толкнул дверь, и мы вошли в машинное отделение. Здесь было светло и тепло, солнце прогревало жесть и сочилось сквозь небольшое пыльное окошко. Вдоль стен тянулись трубы разного диаметра и степени изношенности, плюс – куча кранов, вентилей и прочей гидротехнической лабуды.