Центр композиции - стр. 5
– Да – выдавила она, ощущая, как от пота неприятно липнут ладони.
Чернов был обходительным и галантным. Они обсудили позы и одежду. Стало ясно, что в нем привлекает натурщиц: для ее комфорта он готов был сделать буквально, что угодно. Она надела красивую белую блузу с открытыми плечами и завернулась в ткани, будто на ней старинное платье. Волосы убрали наверх, чтобы открыть шею.
– Это будут короткие сеансы. Сделаем четыре графичных варианта, пару эскизов в цвете, и я тебя отпущу.
Света с удовольствием наблюдала за ним: сосредоточенный взгляд, точные, уверенные движения. Ни раздумий, ни сомнений. Она не знала, сколько ему лет. Наверное, мамин ровесник, но общаться с ним казалось легко.
Это был ее первый опыт позирования, и довольно быстро стало совестно за строгость к натурщикам. Даже в мягком кресле с множеством подушек, тело быстро затекало и раздражение от неудобства постоянно росло.
– Перерыв? – спросил Чернов, наблюдая, как она ерзает на месте.
– Да! – радостно подскочила Света.
– Любые напитки, еда, все, что захочешь – не стесняйся, говори. Надо будет – закажем. Я покурю, сделаю пару звонков и вернусь. Можешь трогать что угодно, кроме постановки у окна – он указал на серебристый натюрморт. И на верхний этаж по-прежнему запрещено. Наверх не ходи, а так развлекай себя, чем хочешь.
Света прошлась по непривычно тихой и пустой мастерской. На внушительном шкафу рядком стояли гипсовые головы. Пробежавшись глазами по корешкам книг, выудила большой альбом Матисса и принялась лениво листать.
– Неожиданный выбор. Я уж думал, и ты начнешь с Ван Гога. Почему-то все, кто позируют, всегда в восторге от Ван Гога.
– Никогда не слышу, когда вы подходите – Света, улыбаясь, обернулась.
– Наверное, слишком погружаешься в себя и не замечаешь, что творится снаружи. Продолжим?
– Да, конечно – она поспешно вернула Матисса на место.
– Кстати, хорошая идея. Возьми с собой книгу, только поменьше.
– Подойдет? – девушка наугад вытащила небольшой темный томик стихов.
– Отлично.
Усевшись, она наобум распахнула ее. Оказалось, что закладкой служила фотография обнаженной брюнетки, на которой изящным почерком было написано: “Навсегда в твоем сердце”.
– Ты чего?
– Тут.. фото…
Света смутилась и перелистнула страницу, но Чернов уже подошел посмотреть.
– Я уж и забыл. Делал фотографию, чтобы дописать постановку. Он забрал карточку и небрежно кинул в урну.
Какое-то время они молчали. Художник выглядел суровым и злым. Тело ныло и затекало. Было нестерпимо скучно. Света боялась шевелиться или нарушить молчание. Все чаще она поглядывала на часы, но стрелки двигались невыносимо медленно.