Цена твоей нелюбви - стр. 21

- Вот и хорошо, - кивнул Владимир Андреевич. - Как будешь готова, поговорим с твоей мамой. Но, я думаю, она будет только за.    

Он вышел, оставляя меня наедине с собой. Вновь мелькнуло горькое чувство несправедливости и потери, но я быстро прогнала его прочь. Что толку плакать о прошлом, когда оно ушло и больше никогда не вернётся? Значит, дело за малым. Начать жить в настоящем и сделать всё по максимуму для будущего.

Теперь уже не только моего.

4. 4

Через две недели я сидела в зале, ожидая посадки на рейс. С Машей мы должны были встретиться уже по прилёте в Мадрид. Она направлялась туда из Москвы, я - из Петербурга. Моё отбытие стало сюрпризом для Веры, и мне даже показалось, что подруга обиделась из-за того, что я покидаю её.    

Мой секрет, по словам Веры, она сохранила. Ни одна живая душа, кроме неё, о беременности не знала. И даже если Лёша всё же каким-то образом выяснит, что станет отцом, я уже буду далеко. Так что он вполне сможет сделать вид, что его это никоим образом не касается.    

- Кать! Тимофеева! - донёсся до меня голос, от которого я остолбенела.    

А потом, как в самых сказочных историях, успела напредставлять себе миллион самых несбыточных фантазий.   

Лёша узнал о ребёнке, о том, что я уезжаю и вот примчался меня остановить. Ему даже пришлось купить билет, чтобы пройти в зону посадки. И теперь Зеленов - а голос принадлежал именно ему - практически на одном колене стоял возле меня, держа коробочку с кольцом. Именно такие картинки пронеслись в мыслях со скоростью света.   

Впрочем, когда я обернулась к Алексею, поняла, что ничего подобного произошло. Зеленов тоже куда-то собирался лететь, и я очень понадеялась, что не в Мадрид.    

- Привет, - тихо поздоровалась я с ним, и Лёша, оглядевшись, словно нас могли увидеть вместе, а он этого очень бы не хотел, кивнул на двери гейта, который вёл на посадку до Красноярска.   

- Отойдём? - спросил он.    

Наверное, мне было нужно отказаться. Говорить с Зеленовым было не о чем, однако я, сама не понимая, как это случилось, согласилась:   

- Давай.    

Мы направились к гейту, и когда остановились возле него, Лёша быстро проговорил:   

- Я хочу извиниться за ту ночь, - сказал он и посмотрел на меня так, что я растерялась.    

В памяти всплыли слова Зеленова, сказанные его друзьям, но сейчас, когда я стояла напротив Лёши и наши взгляды пересекались, мне казалось, что он попросту не мог сказать всех тех гадостей обо мне. Не мог поддерживать беседу, которая так сильно меня унижала…     

- Почему хочешь извиниться? - спросила я, хотя, в общем и целом, можно было завершать наш разговор уже сейчас.