Цена свободы - стр. 2
Мои тоскливые размышления прервал резкий, грубый мужской голос.
– Заключенная Ким, на выход, – пробасил он, обращаясь, судя по всему, именно ко мне.
Я покорно сползла с тюремной койки и направилась к выходу, не обращая внимания на других заключенных. Я слышала, что они о чем-то говорят, но слов разобрать не могла. В моей голове стоял оглушительный гул, словно огромный самолет совсем рядом шел на посадку.
Как только я вышла из камеры, на мне защелкнулись наручники. Металл неприятно холодил и сдавливал кожу.
Куда меня ведут?
Тот коридор, по которому я сейчас шла, в сопровождении двух коренастых мужчин с равнодушными лицами, всегда казался мне бесконечно длинным, хотя на самом деле он был протяженностью не более пятнадцати метров. Мне же они казались пятнадцатью километрами. Чем дальше я шла, тем сильнее становился в голове шум. Кровь прилила к лицу. Мне казалось, что мой измученный мозг не выдержит и вот-вот взорвется.
Первый раз я шла по узкому коридору, когда навсегда лишилась свободы. Пожалуй, эти два десятка шагов были самыми тяжелыми в моей жизни. И вот сейчас я снова шла, как покорная овечка в неизвестность. А разве у меня был выбор?
Меня сопроводили в небольшую квадратную комнату. Это помещение было разделено стеклянной перегородкой на две части.
«Комната для свиданий», – догадалась я.
За все те долгие месяцы никто так ни разу и не навестил меня. Семьи у меня теперь не было, а те немногие друзья и знакомые, что у меня были, сразу после случившегося вычеркнули меня из своей жизни.
Даже милая бабулька Агния Степановна… Мы жили с ней по соседству последние несколько лет. Она души во мне не чаяла. Постоянно угощала своей стряпней. Булочки с маком получались у нее поистине божественными, а пирог с черникой – просто пальчики оближешь.
Но в то утро, когда полиция вывела меня из моего собственного дома, все изменилось. Она окинула меня презрительным взглядом и, покачав головой, скрылась у себя в доме.
Никто не верил мне, как собственно не верит и сейчас. Доказать свою невиновность у меня не вышло, а может я просто не особо старалась. Мне было не до того. Я была убита горем и все это время пыталась собрать свое сердце воедино из сотни мелких осколков. Не вышло.
Один из мужчин остался за дверью, а второй усадил меня на стул у перегородки, расстегнул металлические браслеты, но снимать не стал. Мое тонкое запястье по-прежнему было охвачено одним концом наручников, второй конец он пристегнул к вертикальной трубе, которая была расположена слева от меня.
Проверив прочность металла, он вышел из помещения, оставив меня совершенно одну.