Цена развода - стр. 21
Дерзость – она такая, порой хочется себе отрезать язык, но уже поздно…
В своём горе не была одинока. Лена Истомина завалила в первую сессию высшую математику. Так мы с ней и остались без стипендии. Спасибо родителям, денег мне присылали достаточно, и не скажу, что лишение государственной поддержки сильно сказалось на моём благополучии.
Но лекции больше не пропускала, исправно посещала все семинары, практикумы, даже записалась на факультатив по английскому языку. В общем, взялась за ум.
К слову, Лена Осипова так и не вернулась в институт после сентябрьской поездки. Забрала документы, поставила крест на своей мечте. Жаль девчонку…
На переменах частенько пересекались с нашими «колхозными друзьями». Обиды и претензии как-то растворились. Единственное, что тяготило, это ситуация с цепочкой, которую «замотал» Толик Назаров. Не в моём характере было отступать.
В один из дней мы с Томилиной сходили в деканат спортфака, взяли адрес Анатолия и в выходной поехали к нему домой. В те годы о защите личных данных никто не задумывался. Секретарь запросто продиктовала нам информацию, даже не спросив, с какой целью интересуемся.
Долго топтались перед дверью. Всё-таки страшновато было: будить в Толике монстра не хотелось. Робко нажала на звонок. Назаров предстал в заспанном виде, с голым торсом и в одних трусах. Увидев нас, распахнул глаза и почесал волосатую грудь.
Девять утра. Воскресенье. Визит явно застал его врасплох. Парень окинул нас недовольным взглядом:
- Неожиданно…
Робко проблеяла:
- Привет! Нам в деканате твой адрес дали. Я за цепочкой…
Толик буркнул:
- А… Сейчас, подождите…
Ушёл в комнату, а когда вернулся, ссыпал мне в ладонь тонкое украшение:
- Там замок порвался…
- Ничего, починю, - сунула цепочку в карман и мы с Ленкой гордо удалились.
Анатолий смотрел нам вслед и недоумевал, как мы осмелились его побеспокоить, и вообще – дуры или бессмертные? Скорее первое. Но в институте он ко мне больше не подходил.
Зато Коля Бунько и Виктор Петрович Мещагин нарезали круги вокруг моей персоны. Витя – в общежитии, а Коля – в институте. Было смешно. Всерьёз эти павлиньи танцы не воспринимала.
Об Петровича точила язык, завуалировано и тонко посылала его. Парень бесился, но упорно приглашал на дискотеках на танец и оказывал всяческие знаки внимания.
Мне же нравился Колин юмор, мы постоянно с ним подкалывали друг друга. Коля ходил в качалку, демонстрировал мне свои «банки» – накачанные бицепсы. Сравнивал размер с моей талией и клялся, что раскачает по сантиметрам больше.
Иногда с довольной улыбочкой прижимал меня к стене и попеременно дёргал своими накачанными грудными мышцами. Я глупо хихикала, трогая каменный торс рукой. Мы стали друзьями, и никакого сексуального подтекста в этих играх не было. До поры, до времени, конечно…