Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - стр. 70

. К маю 1934 г. всеобщий ропот был уже таким громким, что Геббельс счел необходимым начать общенациональную кампанию против недовольных: двухмесячный «шквал митингов, демонстраций и выступлений» против «ворчунов и критиканов»[219]. Главной темой этой кампании служил обращенный к простым немцам призыв проявить больше стойкости при преодолении последствий нехватки иностранной валюты: «Долг каждого немца – принять участие в борьбе с валютным кризисом [кризисом выплат]». Но в отличие от Гитлера, Геббельс не сдерживался в своей критике деловых кругов: «Жертвы следует принести всем». Что самое главное, евреи должны были научиться вести себя как «гости» в своем немецком доме[220]. На министра экономики Курта Шмитта, тщетно старавшегося воспрепятствовать углублению кризиса, нападали со всех сторон. Вильгельм Кепплер, личный экономический советник Гитлера, вступил в сговор с Генрихом Гиммлером с тем, чтобы сделать экономическую политику более идеологизированной[221]. Цеховые активисты из NSBO и Германского трудового фронта Роберта Лея требовали «нового курса» для немецких трудящихся. Шахт, возглавлявший Рейхсбанк, вместе с Герингом и армией выступал за еще более масштабное перевооружение и сделался главным публичным защитником агрессивной программы одностороннего отказа от всех долгов. Ко второй неделе июня 1934 г. лондонская газета Evening Standard, которую нельзя было заподозрить в антинацистских настроениях, выражала открытое беспокойство тем, что дни гитлеровского режима сочтены.

Экономический кризис развивался как по сценарию[222]. 14 июня 1934 г. Шахт объявил о полной приостановке выплат в иностранной валюте по всем германским внешним долгам. Одновременно с тем он резко сократил объемы иностранной валюты, выдававшейся германским импортерам. 23 июля 1934 г. Рейхсбанк совершенно отказался от упорядоченной системы ежемесячных выдач иностранной валюты. Отныне валюта выдавалась на ежедневной основе в количествах, зависевших от ее наличия. Германские импортеры теперь никогда не могли знать наверняка, получат ли они завтра валюту, необходимую им, чтобы расплатиться с зарубежными поставщиками. Это грозило полной остановкой внешней торговли. Между тем международная реакция на грядущий дефолт Германии была более бурной, чем когда-либо[223]. 25–26 июня палата общин в Лондоне провела чрезвычайную 48-часовую сессию, торопясь утвердить законы, разрешающие принятие мер принуждения. Дебаты проходили во враждебном ключе. Воинственные высказывания звучали даже из уст Невилла Чемберлена. Всего после 15 месяцев агрессивных односторонних действий Гитлера терпение Лондона исчерпалось. При поддержке как правящей коалиции, так и оппозиции парламент ратифицировал акт о всеобъемлющих полномочиях, наделив Казначейство правом арестовывать выручку германских импортеров в интересах британских кредиторов. Эти санкции вступали в силу с 1 июля. Германия ответила на это законом, согласно которому РМЭ могло принимать любые ответные меры, необходимые для защиты германских экономических интересов.