Цена магии - любовь - стр. 38
Дея поняла, что все эти перипетии сломали-таки ее моральный хребет. Она действительно страстно желала еще раз увидеть в глазах Веда боль – ту боль, что сочилась из него, когда он пришел к ней на праздник. Эта его мука была бальзамом для ее души, сладким медом, сильнейшим возбудителем. Когда Дея сближалась в ту ночь с Яном, она возрождала в памяти изуродованные агонией черные глаза и разгоралась еще сильнее.
Его страдания стали пищей для нее. Без них Дея чувствовала себя неполной, обделенной, неотомщенной, и все, чего она теперь хотела – это обречь его на еще большие мучения. О том, что отомстив Владу, она навредит и его отцу, Дея не думала, ей теперь было все равно.
И возможно все могло бы образумиться, приди к ней Вед и поговори по душам, но он не приходил. Он выпал из поля ее зрения, как выпадает промчавшийся мимо сокол. И это усиливало степень ее помешательства.
В конце концов, желание причинить Веду боль переросло в параною. Казалось, оно текло в Деиных жилах вместо крови, разрушая хрупкую скорлупку, за которой пряталась в полном своем многоцветии ее противоречивая суть. И в этом ядовитом отваре желчи Дея варилась до тех пор, пока в ее голове не созрел план, который она вознамерилась превратить в жизнь во что бы то ни стало. Это-то решение и сделалось отправной точкой ее нарастающего безумия, в котором обрывки и случайные картины замысла волочились теперь за каждой ее мыслью.
Когда Дея отшлифовала свой план до блеска, не упустив ни одной мельчайшей детали, она решилась открыться самому чистому и доверенному, непогрешимому и всепринимающему Отцу леса. В одну из ясных лунных ночей, томимая жаждой исповеди, она тихонько выскользнула из дому и направилась к заветной поляне – маленькому цветастому подиуму, что напоминал ей театральную сцену.
Вокруг царственного платана потоками струилось холодное свечение, цветы сложили свои хрупкие лепестки, листва не колыхалась – лес спал. Она подошла к огромному дереву и обняла его, прижимаясь щекой к шероховатой коре.
– Что стряслось, Госпожа, – раздался у нее в голове родной голос.
– Я должна покинуть вас на какое-то время, – ответила она. – Меня ждет опасное и непредсказуемое мероприятие, и я боюсь, что оно может стать последним в моей жизни. Но я должна решиться на него.
– Раз должна, значит действуй, Госпожа, лес будет ждать.
– Но что же случится со всеми вами, если я не вернусь?
– Ответ ты и сама знаешь, – печально ответил Отец леса.
Дея простояла на посеребренной лунным светом поляне до утра. Она плакала, улыбалась чему-то, снова плакала, потом поцеловала шершавую кору и побрела в дом.