Цена измены - стр. 24
Инна заметно похудела. Она и так была стройной, а сейчас – просто кожа да кости. И всё же эта худоба ее не портила. Не делала похожей на какую-нибудь корягу, как часто бывает с резко похудевшими людьми. Просто добавила звонкой хрупкости.
Раньше Дементьев любил подходить к ней сзади, когда она стояла у плиты или кухонного стола, и целовать эти самые позвонки, едва касаясь губами, вдыхать молочный запах…
Ей тоже это нравилось… когда-то раньше. Когда она ещё откликалась на его прикосновения и ласки. Когда сама щедро дарила их.
Несмотря на чудовищность ситуации, Дементьев вдруг на долгий миг забылся. Засмотрелся на неё. Потому что долго не видел её вот так, близко. Две недели, если быть точным. И сейчас тоска, словно спрут, выпустила ледяные щупальца, опутала внутренности, впилась, впрыснула в кровь парализующий токсин.
Так живо и ярко вспомнил вдруг их первую встречу. Даже, казалось, запах того дня ощутил по-настоящему.
А пахло тогда цветущей черемухой. Причем возле университета если и росло что-то, то одни лишь чахлые кустики. Но майский ветер разносил по улицам хмельной аромат, от которого слегка кружило голову.
В тот день они стояли на автобусной остановке: сам Дементьев, Стас Климов, Юрка Самохин и девчонки, Юля, Даша и ещё одна… её имени он не помнил. Впрочем, по имени её вроде никто и не звал – у них в общежитии она была для всех просто Мышкой. Такая же маленькая, невзрачная, тихая, с куцым хвостиком и в очках. Она вечно была в тени своих подруг, ярких, веселых, раскомплексованных. Юлька с Дашкой наперебой кокетничали с парнями, хотя на самом деле – с ним. Громко и заливисто хохотали над каждым словом. И, стоя на месте, умудрялись источать призыв к сексу.
Девчонки всегда уделяли ему повышенное внимание, ещё со школы. В старших классах две даже как-то подрались из-за него.
В общежитии универа такого треша, конечно, уже не было, но все равно почти в каждой девчачьей комнате относились к нему очень благосклонно: подкармливали, зазывали на гулянки, пришивали ему пуговицы, гладили рубашки. Та же Мышка, например, его стригла. И всё это просто за спасибо.
А тогда Дементьев только-только порвал с очередной подружкой и с благодушием отзывался на заигрывания Даши и Юли. Ждал автобус, курил и раздумывал: замутить или не замутить с кем-нибудь из них? Если да, то с какой?
И тут появились они. Инна Немирецкая и её подруги. Блондинка и две шатенки. «Три грации». Кто-то так прозвал их в насмешку, и прилепилось. Климов же просто говорил о них, кривясь: "эти охреневшие мажорки".
Их знал, наверное, весь универ, хотя сами они держались так, словно никого не замечают, не знают и знать не хотят. И компания у них была своя – иногда к универу подъезжали парни на дорогих тачках. Увозили-привозили этих кукол.