Цена измены - стр. 16
И затем услышал тихое: «Убери от меня свои руки».⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
6. 6.
Дементьев отошёл к окну, по-прежнему не сводя взгляда с Инны. Она перестала плакать и снова сидела почти неподвижно, прямо, чуть приподняв голову. Выдержкой его жена всегда обладала завидной, не то что он сам.
Это сейчас он научился распознавать её чувства по едва уловимой мимике, по каким-то мелочам и деталям. Даже по тому, как она держит голову. И видел, что, несмотря на внешнее спокойствие, напряжена она страшно, что в душе у неё кромешный ад. А раньше, когда-то давно, тоже ведь как все, считал, что Инна вообще ничего не чувствует. Не способна чувствовать. Не девушка, а Снежная Королева с ледяным сердцем.
Но нет, чувствует, ещё как чувствует. Только в себе всё держит. Тёщина школа.
За восемь лет сколько раз он видел её слёзы? Дважды. Сейчас и в тот день, когда Инна ударила Митьку.
Это был, конечно, шок и для него, и для Митьки. И для самой Инны. Потом Дементьев понял, что она просто сорвалась. Навалилось всё скопом. Тогда Маша орала ночами напролет – у неё резались зубы. А они не знали, что и думать. С Митькой такого не было. Тот грыз свое кольцо, пускал слюни и был спокоен как слон.
Маша же мучилась, температурила, перестала есть, заходилась плачем. Мази всякие, гели, отвары не помогали.
Они оба адски не высыпались, качая её до утра по очереди, оба были на пределе. Он даже нанял няню, но Маша чужого человека восприняла резко в штыки. В общем-то она всегда кроме Инны и Никиты категорически ни к кому не шла на руки. Даже к тёще и тестю. Но тут кричала так, что аж хрипела и маленькое личико становилось багровым, а на мокром лбу жутко вздувались венки.
Однако Инна все равно держалась, не жаловалась, хоть и выглядела в конец измученной. Дементьев жалел её, но ловил себя на мысли, что впервые за все годы ходит на работу, как на отдых. С облегчением. Стыдился этих мыслей, отгонял. Но утром, вернувшись с молочки, завозил Митю в школу и ехал на работу с блаженным ощущением солдата-срочника, получившего на целых полдня увольнительную.
Он всё равно, конечно, клевал носом, сидя и стоя, на совещаниях и планерках, на стройках и за рулем. А однажды, уснув, въехал в фонарный столб. Счастье, что обошлось без жертв, да и сам отделался вывихом и сотрясением. Ну и бампер помял.
Два дня в больнице Дементьев беспробудно спал. Велик был соблазн проваляться в больничной палате до конца недели, как настаивал лечащий врач. Но он боялся, что Инна за эти дни совсем дошла до ручки. Голос ее по телефону звучал так, словно она на последнем издыхании.