Цена его обмана - стр. 43
Но это позже, когда хоть немного заживут синяки на лице.
Под глазами мажу одной мазью, губы другой, а тело третьей. Все принес тип в Маске еще в тот первый раз. Он же периодически заполняет холодильник едой, и, как всегда, молчит. Я кажется уже привыкаю к его немому присутствию в моей жизни — редкому, но до боли знакомому. В прямом смысле до боли.
Сегодня он пришел рано, впервые разулся в прихожей и прошел в ванную, чтобы вымыть руки.
Сижу на кухне, жду, что принесет на это раз. Заходит и долго смотрит на меня, стоя в проеме. Сложив руки на груди, качает головой. Открывает холодильник и находит там мазь. Садится рядом, я резко дергаюсь, но он довольно крепко хватает за руку, и я замираю от ужаса, выпучив на него глаза. Открытым ртом ловлю воздух и кажется вот-вот закричу. Он, видя это, тут же отпускает и примирительно поднимает руки вверх. Вновь качает головой.
Сидим молча, и это молчание угнетает. Оно заставляет меня нервно кусать губы и вздрагивать от каждого неловкого движения, от любого шороха и звука. Молчание затягивается, и я вдруг, неожиданно для себя самой зачем-то спрашиваю:
— Ты немой?
Непонимающе смотрит на меня своими полупустыми глазницами, и я понимаю, что глупее вопроса просто не могло быть.
А он берет и кивает. Ну конечно, это удобно...
— Может я принесу тебе бумагу и ручку? — спустя еще полминуты решаюсь спросить я.
Он некоторое время раздумывает, не сразу соглашается. Но в итоге кивает и я несусь в комнату, чтобы еще пять минут искать блокнот и карандаш. Ручки нет.
— Нет ручки, карандаш пойдет?
Вновь кивает. Мне кажется, что под маской он улыбается. Но я не уверена могут ли типы навроде него улыбаться. Все-таки это прерогатива нормальных людей и вряд ли тип в маске к ним относится.
— Я... я могу к тебе как-то обращаться? — вновь решаюсь на вопрос.
Думает. Пишет и тут же зачёркивает. Наконец пишет вновь и протягивает мне листок.
Было бы смешно, если бы не было так грустно.
— Илон значит... Отличное имя, кстати. Я оценила... — тихо отвечаю я, а он вновь берет карандаш и делает запись «Не бойся меня» ... и тут же, немного подумав, добавляет «Пока».
Мог бы и не добавлять, я и сама понимаю, что человек, который «дружит» с теми отморозками не может быть добрым феем априори. Но может знатно им притворяться.
Впрочем, не бьёт, уже хорошо. Вот и кормит иногда и даже лекарства приносит, все лучше, чем Псих и Лысый.
— Я поняла, — еле слышно шепчу я, а он уже открывает тюбик с мазью. Выдавливает каплю на палец и двигается ближе ко мне. Заносит руку, и я вновь замираю, завороженно глядя на эту самую руку в ожидании удара. Глупо, но я не могу отделаться от мысли, что меня вновь могут бить...